Выставка в особняке архитектора Шехтеля

Есть в Саратове несколько красивых зданий. Особо примечателен небольшой с виду особняк на Соборной улице, за ажурной оградой у парка Липки. Вот, не знала я, что великий русский демократ, намутивший с женским вопросом и забросивший в пространство ноосферы сакраментальное «Что делать?» (никто до сих пор не знает ответа!) – Николай Гаврилович

Чернышевский окончил свои последние дни в 1889 году именно здесь, в двухэтажном домовладении почтового чиновника Никольского А.М. Чуть позже строение приобрёл Константин Константинович Рейнеке, старшина биржевого комитета и гласный Городской думы, и пригласил знакомого столичного архитектора Шехтеля Франца Альберта (ну, не было ещё тогда Политеха в нашем городе) для возведения сказочной задумки. Краеведам в этом верить можно, действительно, родственно это новое здание с особняком Рябушинского в Москве. Спроектированное Щехтелем здание внесло стиль модерн на тихие улочки провинциальной столицы.

Затейливый стиль модерн, с волнистыми линиями и завитками, любил и тщательно исследовал с юности мой однокурсник Андрей Мушта. Собирал материалы, книги и фотографии, читал доклады на эту тему. А в минуты отдыха рисовал соседей по лекциям в СПИ (теперь СГТУ). Портреты получались похожие, но ближе к изящному шаржу, поэтому студентки бегали за Андреем в коридорах, чтобы побить. Свой портрет я попросить на память постеснялась, о чём теперь жалею. В цокольном этаже Радищевского музея грозный, вдохновенный Водонос четыре часа пытал студентов, меняя слайды с живописными произведениями и вопрошая, кто автор. И те, кто пропускал занятия, таким образом усвоили историю искусства! Андрей отбился один из первых. В те яркие годы я больше увлекалась спортивным туризмом и объехала с друзьями пол-страны, развивалась с Андреем параллельно. И помнила мудрое изречение единственного в Поволжье профессора архитектуры, светлой памяти Осятинского Александра Павловича: «человек – не лошадь, всего не упомнит». Можно и справочник посмотреть! В институтской газете «За инженерные кадры» писала о походах и друзьях – туристах. По окончании курса архитектуры захотела защиту дипломов отметить заметкой в областной газете. Моя защита проходила на английском языке недолго – никто ничего не понимал, и я перешла на родной язык. В заметке упомянула некоторые, на мой взгляд, интересные дипломные проекты. (И не один из авторов потом стал главным архитектором районного города, и другие поднялись по карьерной лестнице высоко). Почему не написала о Муште? Да вот поэтому, наверно, и не стала журналистом! Своё женское мнение уводит от объективной реальности, видимо... Был Андрей звездой с первого курса. Знали его все заинтересованные лица. А других не знали. О тех и написала. Был скандал. В газету пошло протестное письмо от Осятинского. Газета дала опровержение. Я уже была в Краснодаре, куда отправилась по распределению, забыла писательство и погрузилась в реальность. Жизнь помчалась, наматывая годы и меняя города. Андрей уехал в Москву, успев засветиться в выставках сообщества Жёлтой горы. Помню подвал на проспекте, много яркой абстракции и его большую картину в стиле наив : малюсенькая женщина не сразу определяется взглядом. Всё пространство занимал большой старинный утюг. Под рамой, украшенной раковинами, бежала витиеватая надпись «Женщины любят, когда их гладят ... утюгом». Позже появился интернет. Я погрузилась в живопись и возобновила знакомства с однокурсниками. И Геннадий Дырнаев, - кто не знает галерею Феникс! – рассказал мне, что Андрей активно участвовал в проектировании Олимпийской деревни в Сочи. В интернете инфу об этом я не нашла. Сошлюсь на Григория Ревзина, написавшего в сети: «Вы не знаете имён архитекторов, построивших олимпийский город, не видели их на открытии и закрытии (и я не видел – их не приглашали), не читали интервью с ними – так, будто их и не было вовсе. Для оценки архитектуры сочинской Олимпиады это принципиальный факт, потому что в других странах так не делают. Мы знаем архитекторов Олимпиад в Лондоне, Афинах, Пекине – их очень активно пропагандировали, делали выставки, печатали интервью, показывали фильмы. У нас как будто не было таких людей. Это то, что резко отличает нашу прекрасную Олимпиаду от не нашей…» Ну, где олимпиада, и где мы. Геннадий поведал о достижениях Андрея Мушты в живописи и рисунке, рассказал, что готов чудесный макет памятника для Саратова руки Андрея, - спонсоры, где вы? И много ещё удивительного о нём. Я в очередной раз убедилась, что Саратов – родина гениев и талантов. Мы живём рядом с ними. Они просты в общении, не мажут усы бриолином, а тихо и азартно делают свою работу. Андрей Мушта по-прежнему рисует прекрасно, выбирая нестандартные сюжеты. Он осваивает и другие творческие техники, ходит на чьи-то мастер-классы и выдаёт периодически фото с новой совместной книгой проектов или гравюрой по пластику, - о, вижу полосатых зебр на тарелках и снова знакомый утюг, но уже гордый один!

Известно, что после революции особняк Рейнеке был национализирован, добро порастощили, детали убранства исчезли. С 1943 года дом Рейнеке передали работникам советско-партийного актива, здесь расположилась специализированная больница закрытого типа, затем областная больница № 1, теперь это госпиталь ветеранов войн. Здание охраняется как памятник градостроительства и архитектуры федерального значения. В особняк Шехтеля я пришла с картинами по приглашению депутата Саратовской областной Думы, главного врача госпиталя ветеранов войн, коим передан в пользование этот комплекс зданий, Ковалева Евгения Петровича, и председателя профсоюзного комитета Сметаниной Елены Анатольевны. Познакомила их с моим творчеством Ермакова Наталья Ивановна, сотрудник госпиталя. Много прекрасных залов города видели наши работы, но выставиться в особняке великого архитектора мне, архитектору по образованию, приятно вдвойне. Фасад по-прежнему богато декорирован плиточными мозаиками. Большая часть архитектурного наследия во внутренних помещениях сохранилась до наших дней. Высокие зеркала, уютные плавных линий лестницы, окна и камины украшают камерные интерьеры. На двух этажах пристройки зрителями оказались все пациенты и медицинский персонал лечебного учреждения. Пейзажи родных мест, яркие и спокойных тонов автора статьи и несколько натурных видов Хвалынска художника Алевтины Черновой, ныне живущей в Испании, поднимают настроение сотрудникам и, надеюсь, способствуют процессу реабилитации пациентов.

На стенде с портретами ветеранов против старинного зеркала я увидела и бабушку Андрея Мушты. Галина Андреевна Мушта была зам. политруком отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, защищавшего Саратов в годы Великой Отечественной войны. Она награждена орденом Отечественной войны I степени, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, возглавляла Совет ветеранов войск ПВО- защитников саратовского неба и Совет ветеранов войны, труда, правоохранительных органов и вооружённых сил Ленинского района г. Саратова. Почётный гражданин города Саратова. Конечно, она проходила лечение в этом госпитале и получала квалифицированную своевременную помощь, как и многие другие наши заслуженные сограждане.

Весенним предпраздничным днём круг замкнулся. Сильные духом наши предки закрывали собой чёрное небо, дав жизнь новым поколениям талантливых волжан. Андрей творит и путешествует, состоялись его дети. Мы общаемся в и-нете и продолжаем радоваться каждому дню. Своими рисункамими, стихами и ежедневным трудом на благо любимой малой родины. Мы любим свой город в снегу и в дождях. Мелкие трудности преодолеваем с юмором. И выставляем картины на суд горожан, всегда получая позитивные отклики. Художнику так мало нужно! Дышим весной.

Елена Игошина, фото автора