Пьеса о самоуважении в космосе

Молодым и очень продвинутым постановщиком Данилой Чащиным в нашем саратовском драмтеатре сделана вещь: «космическая постановка» «доХХХод» по мотивам классического текста великого драматурга Островского «Доходное место». Был я на сдаче спектакля, премьера которого состоялась 3 сентября 2018 года. Впечатлений – масса! Пока многоплановость созданного

Чащиным отлежится в сознании, пройдут годы.

Пока же перечислю артистов, занятых в «космической саге»: Игорь Баголей, Зоя Кузьмина (Юдина), Максим Локтионов, Андрей Казаков, Дмитрий Кривоносов, Эльвира Данилина, Александр Коваленко, Катя Локтионова (Дудченко), Андрей Седов, Сергей Ванин, Настя Парамонова, Екатерина Ледяева, Дарья Ревина, Александр Островной, Алексей Крыгин, Илья Ульянычев.

Особая благодарность руководству театра в лицах Владимира Петренко и Григория Аредакова.

По художественной образности сценографии спектакль вызвал у меня ассоциации со свежим мини-сериалом «Электрические сны Филиппа К.Дика», по литературным образам – с пелевинским «Чапаевом и Пустотой».

Смотреть, воспринимать действо хотелось, нисколько не насилуя психику: типа – древний, «замшелый» текст и бла-бла-бла. Нет, текст Островского органично воспринимается и в режиссёрском космосе. Коррупция – она и в будущем такая ж. Тем более, когда матёрые коррупционеры появляются на сцене, в простынках на телесах и в банных шапочках для парилки: они выглядят ну точно римские патриции. Или московские завсегдатаи Сандунов. Столик со спиртным и закусью, лапидарное: «Ты кушай, кушай. Рот нужен, чтобы кушать» – прямо как «Голова нужна чтобы в неё есть». Но, ведь они – не тупые «гоблины», а продуманы, обстряпавшие делишки и «вознесшиеся в эмпиреи» – на орбитальную станцию. Хитрованы. Тут – на орбитальной станции, и воздух чист, и удовольствия… А старушка-планета гибнет. Великолепен визуальный ряд. Это микс про зарабатывание, вернее – огребание бабла, и дымящие трубы…

Тут мне пришло на ум сопоставление с недавней выставкой «Актуальная Россия». На ней были показаны несколько работ в технике компьютерной графики серии «Господин Айзен». Автор скрыта под ником. Это жутковатая постапокалиптическая футурологическая сатира на череповецкие «Северсталь» и «Фосагро» и особенно на воротилу Мордашова.

Па де де в противогазах, задымление земных мизансцен, легкий намёк на оргии власть имущих с артистом-Кроликом – стойким секс-символом… «Элита» на орбитальной станции живёт сладко, но в напряге: а вдруг всё обрушится? И верно: к финалу появляются некие «маски-шоу» с вполне реалистичными автоматами и пытаются пробиться в мирок хищных коррупционеров для их ареста. Что? Правда, глаголимая устами одного из героев, торжествует? А фиг её знает… Иначе не было бы выхода на поклон!

Он сам – этот «голубой Альхен», кушает что веган морковку, корячится над синдипонным выращиванием клубнички (вот как бы ещё один символ, воспетый в пьесе Сартра «Фрейд»), вдруг под прессингом жены начинает истерить, терять самоуважение и алкать богатства. А тут – такое хи-хи…. И – драматический выстрел из парабеллума, и окровавленное лицо  во весь компьютерный задник сцены. А представилось, что всё происшедшее: сон Мальчика Алёши.

Почти трактирный половой на орбитальной станции, которого просто призывают «Эй, мальчик» и он – плотненький бородач, подбегает-отбегает с подобострастным невербальным «Чего изволете-с» перерождается в финале в ласково окликаемого Алёшу. Вспомните сказку Антония Погорельского «Чёрная курица, или подземные жители». Фантасмагория – лишь сон Мальчика Алёши, идеалистический бред о том, что чиновники могут быть неподкупными, а мир – справедливым.

В спектакле массовка забавно курит через противогазы. Какое тут, в зачумлённом воздухе земном, курение как яд, – когда кругом дым, когда людей душат спазмы и кашляют практически все, даже миляга-«Альхен». У него даже ингалятор…

Ещё мне очень понравилась свма классичность режиссуры, то, что всё действо за малым исключением происходит на сцене, что зрители не вовлечены в интерактив а ля квест. Вот бушует на сцене, отпев караоке про любовь, один из героев. Хватает тряпичную куклу и в пьяном угаре расстреливает её из парабеллума, жахает стаканы с пойлом то вправо, то влево, да со всего размаха. А зрители и рады тому, что ни дым со сцены,  ни осколки их не коснутся. Пища ума, пир духа.

А что до гламурной «третьей груди», которую вожделеет юная героиня… Идите и смотрите сами. У неё и так хороши. Видел эту студентку прежде в брехтовской «Трёхгрошовой опере» и в «Ромео и Джульетте». Театр лишился отбывшего в столицу Фильянова, а вот её, сдаётся, удачно приобрёл.

Всё так изменчиво... Классика, Островский – вечна. Эксперимент удался.

Борис Глубоков

  • Просмотров: 1220

Яндекс.Метрика