Валерий Ганский: «Автомобиль на ладони»

27 октября 2018 года в зале новых поступлений саратовской Областной универсальной научной библиотеки (улица Горького, 40) открылась выставка «Автомобиль на ладони».

Многие в детстве любили играть в машинки. Некоторые продолжают этим заниматься и во взрослом возрасте, коллекционируя. И если кто-то ещё не стал профессиональным собирателем масштабных моделей, но загораются глаза при виде игрушечной скорой помощи, «пожарки» или «Москвича-412», то эта выставка, несомненно, привлечёт внимание. На ней представлены модели автомобилей самого распространённого масштаба 1:43.

В организации выставки участвовали частные коллекционеры Саратова, представив более 400 интереснейших экспонатов. Некоторые начали собирать свои коллекции ещё в 70-х годах ХХ века.

Выставка сформирована по разделам. Один из них полностью состоит из коллекционных автомоделей производства саратовского завода «Тантал». Мало кто знает, но именно ПО «Тантал» является родоначальником масштабных моделей в Советском Союзе.

«В библиотеке подобная выставка проходила 15 лет назад», - вспоминала на открытии директор Областной библиотеки Людмила Канушина. Вела мероприятие заведующая отделом технической литературы Елена Захарова.

Выставка «Автомобиль на ладони» будет работать с 27 октября по 5 ноября 2018 года. Вход свободный.

В связи с этой выставкой вспомнил свою работу на заводе «Тантал».

«ВОЛГА» В ГОРАХ КАВКАХА

Саратовский завод «Тантал» Министерства новой тогда, в 1970-х годах, электронной промышленности слыл предприятием толерантным. Слово - антипод тоталитарности, хотя известный в московских элитах Георгий Архипович Умнов был руководителем жёстким и требовательным. Помню, при строительстве филиала завода в Марксе, куда он хотел перебазировать свое детище – выпуск миниатюрных копий советских автомобилей, - входя в проём двери актового зала уже выстроенного клуба, он задел каракулевой полковничьей папахой о притолоку. Разразился скандал. И пришлось поднимать железобетонную перемычку над дверью. Вообще, Умнов был человеком спортивным. Играл в волейбол, любил рыбалку и охоту; летал в тайгу охотиться на уссурийских тигров. В микрорайоне завода был построен бассейн «Дельфин», существующий и поныне, где он часто принимал гостей. Как-то в день приезда космонавта Сарафанова, дожидаясь его, мы с Георгием Архиповичем сидели в подсобке директорского кабинета и обсуждали реконструкцию заводской столовой и клуба за рюмкой чая. Разговор зашёл о наших предках. Умнов похвастался своим длинным носом и, сделав характерный жест кистью руки, как бы смахивая пыль с ресниц, сказал, что нос ему достался от Гоголя.

В это время шло укрупнение предприятий в стране. И заводы объединялись. Два руководителя крупных саратовских предприятий электроники, Умнов и Радюк, тоже решили объединиться. И каждый тянул одеяло на себя. То объединение «Алмаз» становится производственно-научным, то научно-производственным. То мы со всем архивом капитального строительства переезжаем на Четвёртую дачную - в НИИ «Волна», то обратно - на Вторую дачную, на «Тантал». А в это время писатель Леонид Иванченко, инженер КБ завода «Тантал», написал повесть о реконструкции предприятия, на основе которой я позже создал инсценировку с одноимённым названием.

Для выпуска уменьшенных аналогов советских автомашин, которые хорошо раскупались коллекционерами на международном рынке, требовались новые литьевые машины, закупавшиеся в Италии. Расширялся гальванический цех, для чего необходимо было строительство очистных сооружений. Часть оборудования для них изготавливалось на южно-осетинском заводе в Цхинвали, туда я срочно и полетел ближайшим рейсом. Точнее, «Як-42» доставил меня в Тбилиси, а уже оттуда я автобусом добирался до Цхинвала. Заброшенный далеко в горы, городишко мне показался неказистым. Домишки, как камни, разбросаны по склонам гор. С местными преданиями «старины глубокой», о том что Сталин был осетин, не Джугашвили, а Джугаев. В единственной гостинице воды нет, зато есть артисты Северо-Осетинского театра из Орджоникидзе (ныне Владикавказ), с которыми я вскоре подружился.

Директор завода встретил меня настороженно. Повертев в руках письмо-прошение от саратовского горкома партии, он отложил его в сторону. Фуражка-«аэродром» маленького осетина – хозяина просторного кабинета, смотрела мне прямо в переносицу. Я начал разговор издалека. Рассказал о Саратове, вспомнил матушку-Волгу и, между прочим, поинтересовался, не хотел ли он иметь «Волгу», разумеется, автомашину. Лицо директора просветлело, оживилось. Почувствовав кураж, я стал живописать технические характеристики предполагаемого подарка, особенно цвет машины. И когда он подписал письмо с выполнением заказа на изготовление нужного оборудования, я вынул из портфеля блестящую модель нашей «Волги» и мягко катнул по столу прямо в руки директору. Он как-то растерянно посмотрел на модель, потом на меня, фуражка- «аэродром» поникла, закрыв удивлённо-испуганный взгляд обманутого человека. Спохватившись, я стал искать способ реабилитации. Мне бросился в глаза потёртый стул, на котором сидел хозяин, и я пообещал директору в свой следующий приезд привезти новое кожаное кресло на колёсиках. На этом мы расстались. А вечером я уже летел с огромной скоростью на чёрной «Волге» режиссера осетинского театра по Военно-Грузинской дороге в Орджоникидзе.

Столица Северной Осетии встретила меня широкими проспектами, высокими зданиями, просторными магазинами и пустыми прилавками. Там в Цхинвале в кафе я каждый день ел мясо, заедая кинзой и запивая вином. Успел купить цигейковую шубку для дочери, которая уместилась в моём безразмерном портфеле. Зато в Орджоникидзе друзья-актёры показали мне старинное осетинское кладбище с великолепными гранитными памятниками.

А эпопея с директором закончилась следующим эпизодом. Увидев обещанное красное кожаное сидение, он убрал свой потёртый стул и с довольной улыбкой сел в кресло. Фуражка-«аэродром» оказалась ниже столешницы. Он в ярости пнул ногой невиновный подарок, который покатился по длинному кабинету до самой двери.

Погрузив изготовленное оборудование в машину, я быстро ретировался с глаз рассерженного осетина.

А вот финал пьесы «Одна на всю жизнь» (Хроника заводской жизни), которую мы вместе с директором заводского клуба «Татал» Николаем Янковским, братом известного артиста Олега Янковского, намеревались поставить на сцене этого клуба:

/Входит директор завода/.

Георгий Архипович. Ну, что собрались? Где ваш начальник? Как, Лобов, полностью освоил новые пресс-формы?

Лобов. Освоил, Георгий Архипович.

Георгий Архипович. /вынимает телеграмму/ Вот тут телеграмма пришла из «Машимпорта». Итальянская фирма "Триульцы" отгрузила нам автоматы. /Подходит Власкин/

Власкин. Значит, имеем все шансы выйти по выпуску изделий на миллион рублей! Только вы знаете, Георгий Архипович, в городе полистирола нет. Надо фонды выбить. Нам бы такую продукцию, за которую торговля хлопотала бы перед министерством.

Георгий Архипович. Нашли такую. За неё и внешняя торговля хлопочет. Импорт без экспорта немыслим. На XXV съезде КПСС подробно говорилось о новых формах внешнеэкономических связей, которые выходят за рамки обычной торговли, и дают, как правило, наибольший эффект. Нам предоставляют кредиты, оборудование, лицензии, а мы расплачиваемся частью продукции. Внешние торговцы уговорили нас расширить производство. Государству это нужно, заводу выгодно, модели - золотое дно. Во всех странах сидят коллекционеры, лоббисты, спрос такой, что конца ему не видно.

Лобов. Игрушки-безделушки? Это несерьёзно?

Георгий Архипович. Это не игрушки. Очень серьёзно. Наш замечательный поэт Михаил Светлов сказал, что может обойтись без самого необходимого, но без лишнего не проживёшь. Вдобавок наш завод решает государственную, задачу - он даёт валюту. Мы улучшаем структуру и баланс нашей внешней торговли. Понимаете, часть валюты мы можем использовать для наших нужд. И тогда у нас появятся великолепные станки, купленные за доллары. А вы - игрушки?! Вот, Лобов, ты у нас лучший наладчик. Тебя поставили, чтобы ты освоил новые пресс-автоматы. Ты даёшь продукцию со знаком качества. С плохим товаром за границу не сунешься. Продукции со знаком качества в лёгкой промышленности пока что меньше, чем во всех других отраслях. Да и кто выдумал, что лёгкая промышленность - лёгкая? Она сегодня самая тяжёлая. Вот я был недавно в командировке, в Швейцарии. Власкин, ты, я знаю, рыбак, ходил там по магазинам и балдел. Ты видел у меня спиннинг? Не думал, что такие на свете бывают. А швейцарская фирма выпускает их с 1926 года. Вот я понял: надо что-то одно делать на всю жизнь.

Власкин. Георгий Архипович! Если у нас увеличится объем, надо расширить инструментальный цех.

Георгий Архипович Нашу продукцию покупают в Голландии, ФРГ, Дании, Австрии, Японии, Франции, Канарских островах. Будем выпускать в год - полтора миллиона моделей через год - три. Нам сейчас дают кредит, будем строить большой модельный цех, настоящий конвейер. Любое дело надо делать хорошо, иначе смысла нет! /Усякину/ Так, что давай, парторг, агитируй.

Усякин. Не умею я агитировать, Георгий Архипович. Сейчас все грамотные: в каждом доме без меня хватает агитации - радио, газеты, телевизор. Агитировать к работе, я считаю, глупо - на то и завод, чтоб работать. Только вкалывать надо любя. Чтоб работа была любимая и на всю жизнь?

Георгий Архипович. Это и есть агитация, парторг. Ну, что ж «вкалывать», так «вкалывать». Пойдём. Команда - по коням. /Все расходятся, звучит, песня: завод наш не тихая заводь, людьми и цехами высок.../.

Конец. Саратов, 1977 год