Леонид Бел: картины не продаются! Кризис!

Так считает художественная интеллигенция. Но, кризис — это когда перепроизводство. Падает спрос, падают доходы, начинается стагнация. А нашем случае, представление о кризисе навязывают. Говорить о наличии его опрометчиво. Скорее, исчез культурный покупатель — тот, кто имел средства и навык анализа произведений. Мог оценить картину и что-то с неё получить.

С покупателями беда. Исключительными владельцами картин ранее были музеи. Потому что установилось мнение, будто лицезрение картин повышает культуру советского человека. Одним из элементов

технологии воспитания был приход гражданина на выставку. Получил культурную подпитку. Воспитался! Окультурился!

Если есть культура, то, в силу закона единства и борьбы противоположностей, должна существовать антикультура. Выразился нецензурно — значит, антикультурно подпитался. Общий коэффициент культурного роста стал равным нулю и надо снова идти в музей или театр.

Поскольку антикультурная жизнедеятельность (включая секс и унитаз) преобладала, то выходило, что общество перманентно деградирует.

Кто мог, кроме музея, позволить себе купить картину? Население планеты можно поделить на 3 категории. Нищие никогда покупателями картин не были и не будут. И в музеи их не загнать, ну разве что зимой погреться.

Средний класс очень разнообразен по уровню доходов. Низкооплачиваемая часть мало интересуется эстетикой. Им хватает промышленной и рекламной красоты. Их тоже в расчёт как покупателей картин принимать не стоит.

Самые активные покупатели — это обеспеченная часть среднего класса и богачи. Группа покупателей картин стабильна по количественному составу. Исчезнуть бесследно она не могла. Если бы покупатель исчез, то за ним должен был исчезнуть и художник, но исчезновение художников замедлено регулярным выпуском из учебных заведений, энтузиазмом их выпускников, а также любителей-непрофессионалов. От кого-то они слышали (в какой-то сказке), якобы художники свои картины продают. И даже за миллионы. Они хотят прорваться в сказку. Верят в свою судьбу.

Итак, художники есть, покупатели имеются. Что случилось с рынком?

Всякий товар обслуживает какие-то потребности. Например, обувь. Какие потребности обслуживает она — понятно. Вино — понятно зачем используется. А вот зачем нужны картины? Какие потребности обслуживает? Непонятно.

Ответ на этот вопрос поищем в глубинах истории живописи. Рисунок известен с первобытных времен. Первобытных охотников рисование должно было забавлять. Любопытство человека ставило вопросы. Основная фукция рисунка была познавательная и развлекательная, а не коммерческая. Если бы даже существовал развитый обмен, то менять на что-то рисунок было невозможно: уже транспортировка рисунка было препятствием. Его сначала надо было отделить от стены.

В более поздние времена умение рисовать могло усилить авторитет автора рисунка, добавить общественного веса.

Более развитую форму живописи найдём в древних земледельческих цивилизациях. Складывалось философия, в частности, поиск ответа на вопрос: что такое смерть? Непраздный вопрос, к смерти готовились с рождения. Что следует после смерти, как там: лучше, хуже? - взбудоражено сознание. На эти вопросы проще ответить иллюстрацией. Рисунок способен описать. Он обладал магией. То, что нарисовано — правда.

Создание рисунка, иллюстрирующего благочестивую жизнь усопшего, помогавшего найти дорогу в загробный мир — это уже исполнение на заказ. Работа имела стоимость, а она зависела от авторитета художника. Лучший (по мнению заказчика) — тот художник, который качественно покажет путь в загробный мир и подскажет усопшему правила поведения: кому какие подарки подносить. Видимо, управляя рисунком, можно управлять загробной жизнью. С этой позиции становиться понятной роль богатства в жизни, роль египетских и мезоамериканских пирамид как объективных свидетелей могущества. Рисунок в глазах потребителя обретает божественную силу. Впервые в истории искусства формируется рынок художников, работающих на заказ.

Древней Греции мы обязаны портретом. Эллинов вопросы смерти волновали в меньшей степени, их занимали быт и самопознание. Их интересовал человек как таковой. Поэтому расцветало портретное искусство. Сходство с оригиналом в лучших образцах достигалось абсолютное, но не все художники могли добиваться таколго сходства. Поэтому портреты были очень дороги и не получили широкого распространения. Простой, небогатый эллин не могли позволить себе портрет. Впрочем, зачем обывателю портрет? Вот эротическая картинка или мозаика — другое дело! Сексуальные забавы пронизывали жизнь афинян, фессалийцев и фивиан. Ремесленники от рисования процветали. Тот разврат нравов, который теперь предлагает толерантная Европа как образец поведения, в некоторых городах Древней Греции существовал в полном объёме. Порнография, стыдливо названная эротикой, с тех времён и поныне существует. Именно с тех древних времён сложился, с одной стороны, свободный рынок бытовой и эротической живописи невысокого качества, а с другой стороны — высококачественное портретное искусство.

Следующий этап развития живописи в Европе — христианский, был подготовлен предыдущими достижениями цивилизации. Правда, церковь немедленно запретила эротику в живописи. Чем красивее иллюстрация к житиям святых, тем легче христианская мораль проникает в сердце прихожан. Это результат воздействия магии рисунка — вера в изображённое. Нарисованно — значит, существует. Прихожане становились более послушными, покладистыми. И щедрыми, что укрепляло материальное положение храмовой общины. Без гениальных художников не обойтись. И церковь стала способствовать их появлению. Сложилась финансовая цепочка: деньги несли прихожане, а заказчиком стал церковный иерарх. Тему картин или росписи задавала Библия.

В эпоху ренессанса христианские образы отступают на второй план, а на первый проникли сюжеты греческих сказок. Аскетизм сменяется лёгким флёром эротики. Видимо, картины с «обнажёнкой» лучше покупалась. Смена морали равна смене покупателя. Не только князья и епископы, а ещё и буржуа: горожане-торговцы. Рынок художественных произведений стал обширнее и уже в силу этого свободнее. Сюжеты — разнообразнее: натюрморты, пейзажи, портреты, жанровые картины. Двигателем сбыта картин стала мода. Мода на художника, на стиль, на сюжет. Центром живописи стал реальный человек, а не мифический герой.

Родословная в настоящее время — скорее, развлечение. А в сословные времена для рыцарей родословная была важна. Бережное отношение художников к мелким деталям (знакам орденов, оружию и доспехам) превращало картину в документ.

Прошли времена рыцарей-землевладельцев, а картинные галереи остались. Случилось так, что средневековые портреты стали стоить огромные суммы денег. Цены на древность достигли заоблачных вершин. Коллекции стали модой. В них можно вкладывать капитал. Даже показ коллекции мог приносить доход. Живопись, как оказалась, способна выступать в роли депозита. Картинами можно гасить долги. Под них брать кредит. Их можно дарить. У картин есть свой рынок.

У картины обнаружилась ещё одна полезная сторона: в моменты обсуждения картины, в спорах можно было подать себя как умную и прогрессивную личность, что полезно для карьеры.

К чему весь этот беглый и весьма неполный анализ? К тому, что исторически первой торговой операцией в живописи была работа на заказ. И подрядная форма работы сущеcтвует по сей день. Совсем недавно, в советское время большинство художников работало именно на заказ предприятий и учреждений (включая в число учреждений музеи). С развалом же системы госзакупок масса художников оказалась не у дел.

Вместе с развалом государства наступил и экономический крах, усугубившийся начиная с 2008 года. Государство ведёт изощрённую борьбу с малым и средним бизнесом, налогами и штрафами вгоняет в бедность основную массу населения. Искусство для народа становится роскощью.

Объём работы художника на заказ сокращает и компьютерная графика.

Вольная же работа — работа на удачу. Получение от неё дохода может оказаться проблематичным. Если представится случай, то можно заработать приличную сумму, в противном случае можно десятилетиями выставляться, накапливая репутацию, но не получая ни рубля.

В итоге: художественного кризиса нет! Просто изменилась условия жизни, и в них мы не знаем как жить. Нужно учиться и налаживать работу.

Иллюстрация: Руслан Максимов