Уважают ли суд полицейские, сдав ему дело без доказательств?

Интересную жалобу рассматривает Саратовский областной суд. Гражданин А. подал апелляционную жалобу на решение Октябрьского районного суда, который

признал его виновным в административном правонарушения со штрафом 10 тысяч рублей.

Версия полиции, которую утвердил Октябрьский райсуд по первой инстанции: якобы гражданин А. «активно участвовал» в несанкционированном митинге 21 апреля 2021 года, а именно присутствовал с 19.00 до 20.00 и кричал лозунги.

Версия гражданина А.: был на Театральной площади, где проходил митинг, но недолго и, услышав полицейское предупреждение из громкоговорителя о «несанкционированности», покинул площадь и пошёл в продовольственный магазин по дороге домой (улица Сакко и Ванцетти - угол улицы Вольской), где купил еды. Там-то, в магазине, его с авоськой и задержали полицейские в форме, отвезли во Октябрьский ОП-5 и два часа составляли протокол.

Какие в материалах дела имеются доказательства? Вы удивитесь, но, ни единого нет!

1.Большую часть толстенькой папки занимает полицейская документация: рапорт, протокол и т. п., содержание которых примерно (или дословно) одинаково: «активно участвовал». Почему эти бумаги — не доказательства? Потому, что ни один из подписавших их четверых полицейских лично не участвовал в митинге, не был на Театральной площади и самого гражданина А. на митинге не видел.

2.Суд (в первой и апелляционной инстанциях) допросил двух свидетелей-полицейских, и те добросовестно подтвердили: не видели гражданина А. на митинге! (Примечание: насколько я понимаю, полицейским «группы изъятия» из ОП-5 (Октябрьский район) и нечего было делать на Театральной площади, территориально относящейся к району Волжскому. Кстати, а непонятно: если правонарушение было в Волжском районе, то почему протокол составляли не сотрудники Волжского ОП-1?).

Рапорт и протокол составили по слухам. Точнее, со слов якобы неизвестного им оперативника в штатском на основании некоего видеоролика (о нём ниже), который этот самый анонимщик сбросил старшему из полицейских на телефон. Получив по телефону от неназванного оперативника из «группы фиксации» команду «хватать гражданина А.», полицейские приехали к магазину и задержали вместе с гражданином А. несколько человек, тоже за участие в митинге. Опознавали просто — подошёл тот самый скрытный оперативник в штатском и потихоньку тыкал пальцем. Подозреваю, что на самом деле полицейские могли бы опознать и поименовать сотрудника, но предпочли сокрыть его личность от суда. (Именно от суда, а не от гражданина А., ведь тот его видел в магазине).

3.И, наконец, единственное как бы доказательство, на сыпучем песке которого полиция и пыталась построить дело. Это анонимный видеоролик продолжительностью 5 секунд. (Вообще-то, суду были представлены 16 часов видеофиксации митинга с разных камер, и судья первой инстанции тщательно их просмотрел за два часа с использованием режима прокрутки, но искомого гражданина А. не обнаружил).

Однако, видеоролик является доказательством версии гражданина А., а не версии полиции. Изображён там гражданин А., судя по относительно свободному вокруг него пространству, с краю митингующих, а не в центре. Стоит он без флажков-лозунгов-транспорантов. Вокруг люди громко скандируют: «Свободу! Свободу!», а гражданин А. шевелит губами (по меткому выражению одного из свидетелей-полицейских, просмотревшего этот ролик). Что конкретно рассказывает гражданин А. соседу, не слышно, а сам он заявляет, что не помнит. Привлечением эксперта, который смог бы по губам расшифровать речь, полицейские не озаботились — то есть, их утверждение о «выкрикивании лозунгов» тоже бездоказательно.

Повторю: версию гражданина А. (посмотрел на митинг и ушёл) ролик подтверждает, а версию полиции (активно участвовал с 19 до 20-ти часов) — не подтверждает.

Самое главное — ролик анонимный. Собственно, это даже не оригинал, а копия (потому что оригинал, очевидно, был отснят на телефон или иной гаджет неизвестного оперативного сотрудника, и гаджета этого в материалах дела нет). Кто именно, на какое устройство, когда и при каких обстоятельствах снял оригинал видеоролика — непонятно, в материалах дела данных нет. Кто именно, на какое устройство, когда и при каких обстоятельствах скопировал видеоролик — непонятно, в материалах дела данных тоже нет.

Отсюда возникает вопрос о допустимости данной видеозаписи. Например, доказательства, полученные в результате видеосъёмки скрытой камерой, незаконны, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда. Не только факт скрытой съёмки может свидетельствовать о нарушении закона, но и технические средства видеозаписи сами по себе могут быть незаконными. К сожалению, суд первой инстанции вообще не рассмотрел вопрос допустимости.

Суд первой инстанции также не рассмотрел вопрос о достоверности видеозаписи. Подвергалась ли видеозапись монтажу или редактированию? Скорее всего, да. Речь не о фальсификации её основного содержания, так как гражданин А. уверенно себя опознал и никогда не оспаривал факт своего нахождения на Театрально площади в течение, по крайне мере, указанных пяти секунд. Однако, редактура видеозаписи путём её обрезки весьма вероятна. Полная, необрезанная видеозапись, возможно, позволила бы установить время появления гражданин А. около митинга и время ухода его с площади.

Вопрос о достоверности видезаписи тем более интересен, что в свойствах файла зафиксировано время его редактирования — то есть, файл какой-то редактуре обязательно подвергался. При этом время редактирования, если оно имело место, противоречит версии, выстроенной полицейской документацией, судя по указанному в рапорте и протоколе времени. А время создания файла в его свойствах вообще не указано.

4.Какое всё вышесказанное о видеоролике имеет значение для суда, если сам гражданин А. подвердил факт своего присутствия на площади и свою личность на видеоролике? Дело в том, что мы сейчас говорим о доказательствах, и разные их виды путать не следует. Видеоролик — это одно доказательство, а показания лица, привлекаемого к административной ответственности — это другое доказательство. В завершение рассмотрения дела судья оценит их в совокупности, а в процессе решения вопроса о допустимости того или иного доказательства каждое из них самоценно.

Выводы:

-в материалах дела не указано то лицо, которое лично видело бы гражданина А. на митинге, и суду оно неизвестно,

-ни один из свидетелей лично гражданна А. на митинге не видел,

-5-секундная видеозапись не легализована: в материалах дела нет сведений об авторе видеозаписи, о времени её съёмки, о техническом устройстве, на которое осуществлялась съёмка. Эта видеозапись является копией, а не оригиналом, при этом в материалах дела нет сведений о лице, осуществлявшем копирование, о времени и обстоятельствах копирования. Нельзя исключить вероятность того, что видеозапись подвергалась монтажу и/или редактированию. Проще говоря, недопустимое доказательство.

Получается так, что полицейские составили протокол по слухам — с чужих, да ещё и анонимных слов и на основании чужой, анонимной и, не исключено, отредактированной 5-секундной видеозаписи. Следует ли напоминать, что анонимки (то есть, обращения и заявления, не позволяющие установить обратившееся лицо), не могут служить полиции основанием для проверки?

К тому же, непонятно в какое время 5-секундный видеоролик снят — а ведь гражданину А., напомню, вменяется не 5-секундное участие в митинге, а участие в течение всего времени его проведения. Впрочем, даже тут полицейские напортачили, ведь по их же документации гражданина А. задержали в продовольственном магазине в разгар митинга, когда демонстранты маршировали по проспекту Кирова к цирку и обратно!

Если отвлечься от конкретного судебного процесса, то выясняется, что имеется правовая неопределённость понятия «участник митинга» (или, если говорить шире, любого публичного мероприятия). Законодатель ответа не даёт, определение статьи 6 ФЗ «О собраниях...» являет собой тавтологию: участниками публичного мероприятия признаются те, кто участвуют в нём.

Из опыта же проведения публичных мероприятий следует, что существуют различные категории их участников, в числе которых могут быть, например:

-организаторы,

-представители государства (полицейские, сотрудники различных административных органов различного уровня),

-тайные представители государства (в штатском),

-медицинские работники, обеспечивающие безопасность мероприятия,

-журналисты СМИ,

-активные участники (носители транспорантов и плакатов, зачинатели кричалок и т.п.),

-участники, не проявляющие активность,

-прохожие и зеваки.

В настоящее время законодатель указанные и другие категории участников митинга (кроме организаторов и журналистов) не выделил. Правоприменительная практика исключает из числа участников митинга сотрудников полиции в форме и граждан государств дальнего зарубежья. А остальные? Абсурд получается: строго говоря, по закону тайный (в штатском) сотрудник ФСБ или полиции за участие в митинге по служебному заданию должен быть строго наказан!

Правоприменительной практике сложно весьма наработать чёткие критерии отделения прохожих и зевак от участников митингов, пока нет комендантского часа и не введено военное положение. Тверская улица в Москве, также как и проспект Кирова в Саратове, всегда полна прохожих. На саратовской Театральной площади гуляют влюблённые, дамы с собачками, скейтбордисты с велосипедистами и бабушки с авоськами. Если подойдёт такая старушка к митингующим и со скуки (зевая) полюбопытствует, что там происходит и за что кричат — то хватать её полиции или отпустить? Или заняться, наконец-то, своими реальными клиентами — ворами и грабителями? Интересная юридическая проблема попалась судье Саратовского областного суда...

Игорь Сухарев, иллюстрация — один из кадров 5-секундного видеоролика, снятого анонимным полицейским