Георгий Чако: тогда, на заре Газпрома
Один рассказ из новой книги Георгия Чако «Околопроизводственные истории»: http://zemob.ru/index.php/sobytiya/sobytiya-2022/1320-novaya-kniga-georgiya-chako-okoloproizvodstvennye-istorii
ТОГДА, НА ЗАРЕ ГАЗПРОМА[1].
Чёрт попутал Михаила Берегова согласиться с водителем заехать на базар в Зёленый Кут.
- Мыхайло Мыколайовыч, - проникновенно говорил водитель Василь, переводя взгляд с дороги на сидящего справа Берегова, и в голосе его была такой силы просьба, как будто речь шла о жизни и смерти, - заидэмо на базар, там е всэ, шо трэба. Я дужэ бажаю[2] купуваты малэсэнького порося, в цьом мистэчке воны сами гарни у всий окрузи.
- На что он тебе? – удивился Берегов. - Пасха уже прошла. Большой праздник впереди что ли, чтобы кушать поросенка?
Просьба Василя напомнила ему обычай моряков встречать судно из дальнего плавания, когда капитану корабля подносили запечённого молочного поросёнка после прибытия в порт.
- Та ни! – удивился Петро бестолковости собеседника, - шо мы паны яки йисты малэсэнького порося, у мэнэ с порося до морозив выростыть добрый кабанчик, будэ сало и ковбасы. Заидэмо Мыхайло Мыколайовыч! Мэни треба пивгодыны, а вы в чайний пэрэкусэтэ, мы ж нэ снидалы[3] сёгодни в Хмельныцькому.
- Ну, давай, рули на базар, - согласился Берегов, - но уложись в полчаса, на складе в Хмельницке нас долго промурыжили, дело идёт к вечеру, до Белилова почти сто километров.
- Да всэ будэ гарно, - повеселевший Васыль прибавил газу, и видавшая виды полуторка[4] затряслась ещё больше на старом, подремонтированном после войны шляхе[5].
Базар в Зелёном Куте уже выдыхался, с базара в окрестные сёла шло народу и ехало возов значительно больше, чем на базар. На базарной площади одинокая машина «Студебекер»[6] возвышалась над возами и бричками. Рядом с базарными рядами в одноэтажном кирпичном доме располагалась местная власть с милицией и чайная, каждая со своим входом. Василь лихо подрулил сбоку к «Студебеккеру», вспугнув на возах кур, привязанных за ноги к решёткам телег.
- Шо вэзэтэ? – сгорбленный дедок, из-под надвинутой на лоб кепки и в стареньком пиджаке, спросил спрыгнувшего с подножки Василя, - взуття чи одяг[7]? Торгуваты будэтэ?
- Якэ тоби дило, диду, шо вэзэм? – отмахнулся от него Василь, - а торгуваты нэ будэмо. Заихалы на базар купуваты шо трэба.
Обменявшись несколькими фразами с водителем «Студебеккера», который ковырялся в моторе, Василь нырнул в гущу базарных рядов, а Берегов пошёл к чайной.
У входа в чайную сидел, судя по медалям на груди, безногий фронтовик и торговал папиросами. Берегов взял пачку, хотя у него уже была начатая пачка, и не стал брать сдачу. Обезображенный шрамом рот фронтовика изобразил благодарную улыбку.
В чайной было накурено так, что видно было только ближние к входной двери столики. Народ в чайной, в основном, селяне в свитках[8], гимнастёрках, старых военных френчах, поношенных пиджаках, оторвавшись от пива, уставился на гражданский диагоналевый костюм Берегова с интересом и настороженно, как будто смотрели на начальство. Слева от двери была буфетная стойка, а ещё дальше вход в магазин, где торговали дефицитными в то время одеждой и тканями.
Буфетчица, дородная тетка с намётанным взглядом, отпускала пиво двум селянам в свитках и брылях[9].
Не отрываясь от налива пива, глянула на Берегова и спросила:
- Добрыдэнь. Шо бажаетэ?
- Здравствуйте! Да чаю и чего-нибудь к нему.
- Е смачный пирижок с капустою та яечком.
- Дайте пирожок, - согласился Берегов, и, вспомнив про Васыля, поправился, - дайте три пирожка.
- Пыва нэ бажаетэ, - спросила буфетчица, - тильки завэзлы?
- Да нет, - ответил Берегов, - пива я не пью.
- Так може горилки[10]? Е гарна горилка, – буфетчицу явно впечатлил диагоналевый костюм Берегова и рубашка с отложным воротником.
Пока Берегов раздумывал над таким соблазнительным предложением, в чайную зашёл высокий широкоплечий человек в рясе и модной тогда городской шляпе. Берегов за несколько лет жизни на Украине сразу определил, что это православный священник, а не униат[11] и не католик.
- Марыська, прывит, налэй як завжды[12], - бросил он буфетчице и только тогда поглядел на Берегова.
- Здравствуйте батюшка, - поздоровался Берегов и снял фуражку.
- Будь и ты здоровенький, - священник пристально смотрел на Берегова, - кацап[13]?
- Да, батюшка.
- А зваты як?
- Михаил, батюшка.
- А хто такый?
- Механик сахарного завода в Белилове. Едем из Хмельницка, везём кое-какие материалы и оборудование для завода.
- А сам з якых крайин будэш?
- Архангельский помор.
- Далэко вид дому тэбэ занэсло, хлопэць, - священник принял от буфетчицы стакан водки и небольшой бутерброд с салом, но внезапно две пожилые женщины, проходя мимо в магазин одежды, поприветствовали его.
- Добрыдэнь, отэць Грыгорий!
- И вам доброго дня, - священник широким рукавом рясы укрыл стакан с водкой, и когда женщины прошли в магазин, взял стакан и, перед тем как выпить, вымолвил, - за вси христианьски душы!
- В Бога вируешь? - он опять повернулся к Берегову, жуя бутерброд.
- Да, - поколебавшись, ответил Берегов, - но с войны и после ни разу не был на службе, только свечки ставил за ушедших.
- Вируй и Бог тэбэ будэ обэрэгаты, - священник поманил Берегова к себе и прошептал, перейдя на русский язык, наверное, чтобы до кацапа лучше дошло, – скорей езжай отсюда, Мыхайло, тут плохие люди по окрестностям бродят.
- Отэць Григорий! - мужичок в свитке и немецком потрепанном военном картузе окликнул священника от дверей чайной, - поихалы, кони запряжэни!
Священник осенил крестным знаменем Берегова, сказал «прощэвай» и вышел из чайной.
Быстро допив чай и прихватив пирожки для Василя, Берегов покинул чайную и на выходе стал взглядом искать своего водителя.
Внезапно сбоку к нему подошёл человек в брезентовом плаще, хотя был уже конец апреля, в помятой фуражке и с армейским вещмешком за плечами, в народе именуемом, «сидор».
- Это ваша полуторка, товарищ? - его цепкий пристальный взгляд впился в лицо Берегова.
- Да, - ответил тот, - машина сахарного завода в Белилове. - А что?
Мужчина повернулся спиной к базару, засунул руку во внутренний карман и вытащил красное удостоверение, но раскрывать его не стал:
- МГБ[14] Украины, лейтенант госбезопасности Ковалев, - мужчина не сводил глаз с Берегова, - я с напарником, женщиной, она сильно заболела, а нам нужно в Белилов.
Берегов посмотрел на него, у Ковалёва у самого был болезненный вид, но взгляд был острый, проницательный.
- Подвезёте нас? – в голосе мужчины была не столько просьба, сколько завуалированное требование.
- Конечно, - чуть помедлив, ответил Берегов, - пойдёмте к машине.
За спиной Ковалева показалась женщина молодых лет, красоту которой не могло скрыть даже больное выражение лица, одетая в поношенное пальто и в платке. У неё не было ни вещей, ни сумочки, ни кошелки.
- Здравствуйте, - поздоровалась она с Береговым, и тот, несмотря на её русскую речь, по интонации определил, что она украинка.
- Садись, Катя, - Ковалев подсадил женщину на подножку и обернулся к Берегову, - я тоже поеду в кабине, со мной ей будет уверенней.
- Нет возражений, - Берегову от всей души посочувствовал больной женщине, к тому же её красота произвела на него впечатление, - поеду в кузове, у меня там тюки с концами[15], на них мягко как на перине.
Тут с мешком под мышкой появился Василь, в мешке визжал и трепыхался поросёнок. Лицо Василя светилось от счастья. Берегов рассказал ему о попутчиках, сделал упор на больную женщину, но ни словом не обмолвился, кто они такие.
Василь был в прекрасном настроении, завязанный мешок с поросёнком он положил в кузов, с благодарностью взял у Берегова один пирожок, и тут же его съел, от другого деликатно отказался. Потом убедился, что Берегов залез и устроился в кузове, и полуторка уже с попутчиками выехала на шлях.
Берегов сел на один из тюков с концами. Чай с пирожком подействовали на него как снотворное, да к тому сегодня проснулись очень рано, и Берегов начал подрёмывать и клевать носом. Он подтянул второй тюк, лег на два тюка как на перину с желанием слегка вздремнуть.
Это и спасло ему жизнь.
Пулемётная очередь прошла наискосок, от левого переднего колеса через мотор, кабину и просвистела над Береговым, который лежал в кузове со стороны пассажирской двери.
Полуторка запетляла по дороге, заглохла, по инерции скатилась в неглубокий кювет и встала. Правая дверца кабины рывком открылась, и из кабины вывалился Ковалёв уже с пистолетом в руке. Укрывшись за правым передним колесом, он начал стрелять в ту сторону, откуда строчил пулемёт.
Берегов, ни секунды не раздумывая, выпрыгнул из кузова и бросился в кювет. Через некоторое время пулемёт перестал стрелять.
«Меняет позицию, сволочь», - догадался Берегов и рванул из кювета в лесок у дороги. Он бежал прочь от дороги, спотыкался, оцарапал о ветки лицо и выбежал на поляну.
Вдали опять застрочил пулемёт, к нему присоединился, судя по кинжальным выстрелам, немецкий «Шмайсер»[16], а в паузах от стрельбы нападавших слышались одиночные выстрелы из пистолета Ковалёва. По звукам пистолетных выстрелов можно было определить, что Ковалёв менял позицию, но не убегал, очевидно стараясь не подпускать нападавших к машине.
Первое ощущение страха уже прошло, дыхание стало успокаиваться, и Берегов решил бежать назад в Зелёный Кут, в милицию, он прикинул, что отъехали они всего километра на три-четыре от местечка.
Внезапно, боковым зрением он заметил движение возле опушки, оглянулся и увидел лошадь. Глазом бывшего крестьянского мальчишки, по раздутому животу и осанке, Берегов определил, что лошадь старая. Она мирно паслась, без привязи и не стреноженная. Он нащупал в кармане второй пирожок для Василя и медленно пошёл к лошади, которая при его приближении с интересом смотрела на вытянутую руку Берегова с пирожком на ладони.
В одну секунду, пока лошадь начала есть пирожок, Берегов вскочил на неё, расстегнул и вытащил брючный ремень, и когда лошадь прожевала пирожок, всунул ремень ей между зубов, пришпорил пятками лошадиные бока и ремнём как уздечкой направил лошадь на полевую дорогу в сторону Зелёного Кута.
Внезапно с боку со стороны шляха раздался хлопок и в той стороне показался тёмный дым.
«Загорелся бензобак», - понял он, и в голову выстрелил вопрос - «как там ребята?».
Он ещё раз пришпорил коня и старенькая лошадь неуверенным галопом помчала его в сторону Зелёного Кута. Уже были видны первые дома местечка, когда на шлях выехал «Студобекер» с милиционерами, присевшими на днище кузова. «Подмога …», - с облегчением подумал Берегов, и тут же новая мысль выстрелила в мозг - «А живы ли они?»
***
Было уже около полуночи. Берегов сидел на лавке в приёмной милицейского участка Зелёного Кута.
За время от того момента, когда он прискакал на знакомую базарную площадь к зданию, занимаемою чайной и властями, прошло уже часов пять и он изнывал от безделья и неопределённости.
Он со стороны наблюдал, как мимо сновали милиционеры и люди в гражданском, как писались протоколы, проводились беседы с хулиганившими подростками. В общем, шла обычная милицейская жизнь.
Послышалось урчание мотора и он увидел в окошко, как к крыльцу подъехал «Виллис»[17]. Двое в гражданской одежде, в хромовых сапогах вошли во входную дверь. Один из них, повыше, был с автоматом на плече. Следом за ними шёл начальник милиции и о чудо! - живой и невредимый Ковалёв. Только лицо у него было поцарапано и плащ обгорел в нескольких местах.
- Он? – спросил Ковалёва один из владельцев яловых сапог, пониже ростом и широкоплечий.
- Так точно, он, - мрачно ответил Ковалёв.
Все они прошли в кабинет начальника милиции, а через несколько минут туда же милиционер проводил и Берегова.
Широкоплечий мужчина сидел во главе стола и рассматривал служебное удостоверение Берегова, изъятое у него ранее, а по бокам стола расселись начальник милиции и второй, с автоматом, но он свой автомат прислонил к стене. Ковалев сел на стул у окна.
Берегову предложили сесть на стул в центре кабинета.
- Можно ему сказать? – обратился Ковалев к широкоплечему.
Тот молча кивнул.
- Водитель твой тяжело ранен, в плечо и в грудь, - Ковалёв говорил мрачно и как бы безучастно, - он успел вылезти из кабины до возгорания автомобиля. Бандеровцы его не тронули, для них он простой селюк[18]. Сейчас он здесь в фельдшерском пункте, фельдшер сказал, что ранения несмертельные, будет жить.
Ковалёв сделал паузу, и как бы тяжело вдохнув воздух, продолжил:
- Катя погибла сразу от первой пулемётной очереди, - лицо его окаменело, - тело её обгорело… И даже лица не узнать...
Берегову показалось, что Ковалёв сейчас разрыдается, но тот сдержался. Широкоплечий налил стакан воды из стоящего на столе графина и протянул Ковалеву. А потом перевёл взгляд на Берегова.
- Ну, Михаил, - обратился к нему широкоплечий, - расскажи подробно сегодняшний свой день.
- С какого момента? – спросил Берегов.
- А как встал с постели и до того, как прискакал сюда после нападения, - ответил широкоплечий, закуривая папиросу.
Берегов в подробностях описал, как заехали на склад, как грузились, как выехали из Хмельницкого и заехали в Зелёный Кут на базар, как поехали дальше уже с попутчиками в кабине, как он лёг в кузове вздремнуть и начался обстрел, как бежал, нашёл лошадь и прискакал сюда.
Когда Берегов описывал, как заманил и оседлал лошадь, начальник милиции одобрительно крякнул, но встретив суровый взгляд широкоплечего, смутился и замолчал.
- Кто-нибудь здесь спрашивал вас с водителем, какой вы везёте груз? – задал вопрос широкоплечий.
Берегов пересказал беседу с отцом Григорием, а потом вдруг вспомнил деда, который интересовался что у них в машине.
Широкоплечий на отца Григория не реагировал, но заинтересовался дедом.
Берегов описал его как помнил.
- При осмотре сгоревшей машины я заметил остатки ящика с аптечными символами, ну там змеи, чаши, - вступил в разговор второй МГБешник с разрешения широкоплечего, - вы что, везли медикаменты?
- Да нет, – возразил Берегов. – На складе в пустой аптечный ящик положили поршневую группу для дизеля и шкивы, другого ящика под рукой у них не было.
- А дедок этот мог заглянуть в кузов? – спросил широкоплечий.
- Может и мог, - ответил Берегов, - нас с водителем не было у машины минут двадцать.
Широкоплечий, второй МГБешник и Ковалев стали шёпотом переговариваться.
- Ну ладно, - широкоплечий опять посмотрел на Берегова, - пока вопросов по этому делу у нас к тебе нет. Если еще возникнут вопросы, то расспросят тебя наши люди уже в Белилове.
Берегов начал приподниматься со стула, но ширкоплечий его остановил.
- Подожди. Несколько общих вопросов, - широкоплечий опять стал рассматривать удостоверение Берегова, - фронтовик?
- Нет.
- Почему? – широкоплечий пристально и недоверчиво глядел на Берегова.
- Бронь. Народный комиссариат пищевой промышленности, управление по восстановлению объектов пищепрома на освобождаемых территориях.
- Военнообязанный? – широкоплечий слегка смягчился.
- Да. Младший лейтенант.
- Военная специальность?
- Командир БЧ[19]-5 эскадренного миноносца. Это энергетическое и машинное отделения.
- Морячок, значит, - тон разговора широкоплечего смягчился до речи обычного человека, и он спросил: - состоишь в истребительном отряде[20] в Белилове?
- Нет.
- Почему?
- Да никто не приглашал, - позволил себе лёгкую шутку Берегов.
- Мы дадим знать кому надо в Белилове и тебя, Берегов, пригласят, - тон у широкоплечего опять стал строгим, - видишь, что они гады делают. А у нас советские офицеры от боевого столкновения на лошадях убегают!
Берегов хотел возразить, что без оружия геройства не проявишь, но понял, что это скорее не упрёк, а так, разрядка для широкоплечего после перенесённых неприятностей.
- Ну ладно, Берегов, ты свободен, - опять спокойно заговорил широкоплечий, - я позвоню на сахарный завод в Белилов, возможно завтра приедет другая ваша машина. В кузове «Студебеккера» лежит ваше всё что уцелело от пожара, тебе поможет милиция перегрузить в вашу машину.
И обратившись к начальнику милиции, приказал:
- Найди, где ему переночевать. А завтра помоги перегрузить всё, что есть в «Студебеккере».
Начальник милиции встал, кивнул Берегову, и они вышли из кабинета.
- Переночуешь в приёмной за шкафом, там стоит топчан, матрас с соломой и старая шинель, - на ходу, шагая по коридору, разъяснял Берегову начальник милиции.
Подойдя к столику в приёмной, начальник милиции спросил дежурного милиционера, перейдя на украинский язык, - Богдан, у тэбэ якась йижа е?
- Е, хлиб, сало и молода цибуля[21].
- Повэчэряйтэ с цим парубком, а затим нэхай ляжэ спаты на топчан.
- Есть!
И обернувшись к Берегову, начальник милиции неожиданно улыбнулся:
- Так моряки, как казаки на конях скачут! Гэ-гэ-гэ!
И отведя Берегова чуть в сторонку, начальник милиции, явно проникшись симпатией к Берегову, прошептал:
- Есть две версии нападения. Выследили Ковалёва с Катериной. И вторая, бандеровцы думали, шо вы везёте медикаменты или другой ценный груз. Медикаменты нужны бандеровцам позарез, да и на базаре за них хорошие карбованци[22] выручить можно.
Развернулся, чтобы идти назад в кабинет, но Берегов спросил вдогонку:
- А водителя Василя завтра проведать можно будет?
- Можно, - уходя, ответил начальник милиции, - завтра, всё завтра.
***
В конце следующего дня, когда уже смеркалось, усталый, опять толком невыспавшийся и небритый Берегов сидел в кабинете директора сахарного завода и вот уже несколько минут слушал его причитания.
- Зарезали бандеровцы нас, без ножа зарезали, - сокрушался директор, шагая по кабинету туда и сюда - ты говоришь, что машина сгорела? Добрая была полуторка, а теперь шо? Оставшаяся вторая наша машина постоянно ломается, хорошо хоть вас привезла. А что-нибудь уцелело? Что привезли?
- Уцелело всё железное, Донат Аминадаво-ва-вич, - Берегов как всегда с трудом произнёс отчество директора.
Директор был потомок первых поселенцев Белилова – русских старообрядцев, бежавших в царское время на Украину от религиозных гонений. Основатели местечка через несколько поколений охохлились, их невозможно было уже отличить от жителей окрестных сел. И только традиция иногда давать своим детям замысловатые библейские имена и говорить в семье на смеси русского и украинского языков отличало их от местного населения.
- Это прежде всего насосы для котельной с электродвигателями и комплект поршневой группы для дизеля электростанции, - Берегов глядел в акт, составленный Зеленокутской милицией, - правда, у электродвигателей нужно проверить обмотку, может, она вышла из строя.
- Михайло! – директор слегка ободрился, но потом лицо его приняло озабоченное выражение - давай проверяй, через три месяца повезут сахарную свеклу. Это только кажется, что много дней впереди, новое оборудование у Хмельницка выпрашивать будем долго, да и когда дадут опять то, что нам надо, на капитальный ремонт котельной и электростанции времени останется в обрез.
- Постарайся, Михайло Николаевич! – в голосе директора была и надежда, и приказ, - парень ты грамотный и работящий. Давай действуй!
Внезапно директор хлопнул себя по лбу:
- Ой, про Василя чуть не забыл! Как он там?
- Ранения серьёзные, особенно в грудь, - стал рассказывать Берегов, - сегодня должны были перевезти его в военный госпиталь в Хмельницке.
- А сам в сознании?
- Да, - и тут у Берегова на усталом лице мелькнула тень улыбки, - первое, что спросил это про поросёнка. До слез огорчился гибели того. Я ему пообещал, что завод подарит ему поросёнка, как только он выйдет из госпиталя. Может, я превысил свои полномочия …
- Ты всё сказал правильно, - успокоил Берегова директор, - Василь пострадал за дело завода. Если не найдём грошей, то дадим ему полмешка сахара. Но про полмешка… это между нами.
На столе у директора зазвонил телефон. Сняв трубку, директор послушал и ответил:
- Сейчас, минуту. Он у меня в кабинете, спрошу его.
В трубке слышался недовольный голос.
- Слушай, Дмитро Иванович, - директор завода повысил голос, - он должен проверить сгоревшее в Зелёном Куте оборудование, и срочно. А ты до завтра перетерпишь. Ничего страшного! Я тебе перезвоню, скажу, когда он завтра освободится. Ну, давай не шуми.
Директор положил трубку.
- Белиловские начальник милиции и уполномоченный МГБ хотят тебя видеть, - директор посмотрел на уставшего Берегова, - когда ты сможешь у них быть?
- До обеда проверю привезённое и после обеда буду там, - прикинул время Берегов.
- Ну ладно, иди домой, - директор говорил уже отцовским тоном, - и ты вымотался и жена в тревоге, вчера заходила после работы ко мне с моей бабой, спрашивали тебя. Я сказал, что машина сломалась. Ну, признаюсь - соврал, соврал немного. Но только для пресечения паники. Елена твоя говорит, что Юрко, твой сынишка, всё плачет, чувствует мабуть[23], что у тебя смертельные приключения.
- Я пошёл, - Берегов встал и, покачиваясь от усталости, пошёл к дверям, но вдруг услышал «Стой!»
Донат Аминадавович вытащил из шкафчика директорского стола бутылку мутноватой свекольной самогонки и кусок копченого сала в бумажной упаковке:
- На, возьми, вчера у тебя был день нового рождения. Тряхнуло тебя сильно. А это помогает!
- Спасибо, Донат Аминадаво-ва-вич! – поблагодарил растроганный такой заботой Берегов, засовывая в карманы своего шикарного, но уже помятого пиджака снедь и универсальное лекарственное средство, и вышел из двери директорского кабинета.
***
Дмитрий Иванович Бильчук, начальник милиции Красилова, был крупный человек с большими усами и, хоть и был конец апреля, носил папаху-кубанку с красной лентой впереди. Милиционеры, его подчинённые не раз слышали от него, что когда он воевал в Партизанской армии Ковпака, то в кубанке его ни одна пуля не брала, а когда ходил в разведку в фуражке, дважды был ранен.
Сейчас кубанка лежала на столе справа от него, а слева сидел местный уполномоченный МГБ по Красилову, молодой высокий парень, кучерявый с глазами слегка навыкате, и опытный глаз сразу распознал бы в нём еврея.
- Привет, Михайло Николаевич, садись вот сюда, - неторопливо повёл беседу Бильчук, - звонило наше руководство, предложили тебе вступить в белиловский истребительный отряд.
- Хорошо, - после паузы ответил Берегов. В те времена такие предложения были равносильны приказу.
- Только дайте поупражняться в стрельбе, - попросил он, - последний раз я стрелял из старой винтовки на занятиях в мореходке ещё до войны.
- Да ты что? – удивился Бильчук, - ты же, наши сказали, офицер, младший лейтенант и - не умеешь обращаться с оружием?
- Я морской младший лейтенант, - пояснял Берегов, - в морском бою из винтовок и автоматов не стреляют, а личное оружие только кортик. В морском бою применяется корабельная артиллерия и торпеды. Вот торпеду выпустить могу.
- Он правильно говорит, - подал голос МГБшник, подавляя улыбку на лице.
- Нэмае проблем, научим, - озадаченный начальник милиции быстро нашёлся, - у нас в подвале милицейский тир, быстро научишься. В милиции Зелёного Кута сказали, что ты хлопець находчивый и быстро соображаешь. Думаю, оружие быстро освоишь. Для истребков[24] занятия по средам и пятницам, после работы.
- Хорошо, - принял к сведению Берегов, но сам смотрел на МГБшника. «Для чего он здесь?» - думал Берегов, - «записать в истребительный отряд может один начальник милиции».
- Пойдёшь к дежурному, оформишь заявление, ну и другие бумаги, - инструктировал Берегова Бильчук, - а сейчас товарищ Каплун хочет поговорить с тобой.
МГБшник обратился к Берегову:
- Я хотел кое-что у Вас спросить, товарищ Берегов, по истории в Зелёном Куте.
По обращению на «Вы», Берегов понял, что Каплун - человек образованный и скорей всего из интеллигентной семьи какого-нибудь крупного русскоговорящего города Украины.
- Пожалуйста.
- Старичок, который интересовался, что везёт ваша полуторка, Вы его хорошо разглядели?
- Нет, мельком.
- Не было ли у него родинки под правым глазом?
- Да я, честно говоря, не присматривался к его лицу.
- Ваш водитель, Василь, вспомнил, что у деда была родинка под правым глазом. Подумайте хорошенько, может, и Вы вспомните про родинку.
- Да нет, врать не буду. Да и смотрел он на Василя, и кепка у него была надвинута на глаза.
МГБшник разочарованно откинулся на стуле и замолчал. Потом подумав с минуту, закурил и как бы смотрел в себя и что-то думал.
- Погибла Катя, наша сотрудница. Самая яркая девушка в наших рядах. Два года подполья и партизанства, ни одной царапины и вот так просто погибла, - Каплун тяжело вздохнул, - красивая, весёлая, а как пела! Мы все очень любили её, а Ковалёв был влюблён по уши.
Да, Берегов об этом догадывался. Он понял, почему, отстреливаясь, Ковалёв не отходил от машины, он не хотел оставлять нападавшим даже мёртвую свою любимую.
Каплун сверкнул своими зелёными глазами:
- Мы все разобьёмся в лепешку, а найдём убийц.
Затем Каплун как бы отмахнувшись от лирики, уже деловым тоном продолжил:
- По всем приметам, к вам с Василем подходил родной дядька Приступы.
Каплун потушил окурок, аккуратно положил окурок в обрезанную гильзу от снаряда, служившей в кабинете у Бильчука пепельницей, и опять задумался, очевидно в его мозгу прокручивались оперативные комбинации.
- А кто такой Приступа? – нарушил вопросом затянувшуюся паузу Берегов.
- Расскажите ему Дмитрий Иванович, он же неместный, - попросил Куплун.
- Эта сволочь - всем сволочам сволочь, - начал начальник милиции. – При немцах был начальником полиции в Зелёном Куте. Ходил в жупане[25], с красным поясом, в папахе и с нагайкой. Слева кобура с пистолетом, справа сабля. Хотел походить то ли на запорожца, толи на петлюровского сичевого стрельца.
Начальник милиции, покосившись на Каплуна, продолжил:
- Помог немцам всех евреев отправить в концлагеря, даже старого Шмуклера, который ему перед войной сделал успешную операцию в нашей белиловской больнице. Тот прятался у одной сердобольной бабки в Зелёном Куте. Но Приступа в местечке всё-таки оставил двух старых евреев. Водил их с собой, изгалялся над ними как мог. Когда надо было перейти лужу, эти старые евреи ложились в лужу, а он проходил по их телам… Оставшихся советских работников убивал лично, убивал их семьи, в том числе и детей, особенно любил убивать саблей, казака изображал.
Начальник милиции передохнул, как будто не рассказывал, а шёл в гору.
Наступила пауза, Берегов мысленно представил, как саблей убивают его Юрку, и его передёрнуло.
У молчавшего Каплуна шевелились желваки на скулах, потом он опять закурил и продолжил за начальника милиции:
- Бильчук рассказал Вам про главного злодея в этих краях, но и другие немецкие прихвостни были не лучше. Это чтобы Вы представляли, кого ловят или уничтожают истребительные отряды. А если о деле, то по нашим оперативным данным Приступа не ушёл с немцами и не сидит где-нибудь в Канаде, а скрывается здесь, у нас в округе.
Берегов внимательно слушал.
- Эпизодически совершаются нападения на одинокие автомашины и одиноких милиционеров, военнослужащих и работников советской власти, - продолжал Каплун, - похоже, у Приступы здесь есть сеть информаторов и подпольных бойцов. Днём они селяне, а когда надо вытаскивают из-под крыши оружие и совершают нападения.
Каплун убедился, что его внимательно слушают и продолжил:
- Таких подпольных бойцов трудно раскрыть, сельчане или запуганы, или скрывают своих «героев». На Западэнщине[26] были сёла, которые всем мужским населением участвовали в нападениях и грабили проходящие машины. Всё население нескольких таких сел приказом товарища Абакумова[27] были выселены в Сибирь.
- И женщины и дети? – изумился Берегов.
На его лице отразилось искреннее удивление, про такое он ещё не слышал.
- Да, все. Немцы и их приспешники уничтожили бы всё население села, даже если бы там нашли только одного нашего подпольщика, уничтожили бы вплоть до детей, а наша власть выселяет их в Сибирь, - голос Каплуна стал похож на выступающего с трибуны, он как бы отвечал на возражения, - советская власть ещё милостива! Может, дети этих нацистских прихвостней вырастут в Сибири нормальными людьми.
В кабинете повисла тишина. Все трое молчали. Все трое прошли суровое время войны, много видели, многое перенесли и пережили.
- Ладно. Иди к дежурному, Михайло, - Бильчук проводил Берегова до двери и крикнул дежурному, - оформи как надо нового бойца-истребителя!
***
МГБ и милиция активно работали по поиску бандеровского подполья. Не успел Берегов пострелять в милицейском тире и начать ремонт электростанции сахарного завода, как однажды рано утром по тревоге был мобилизован белиловский истребительный отряд. Их было четырнадцать человек, в основном комсомольцы и работники райисполкома, Берегов и два милиционера. Возглавлял отряд начальник милиции Бильчук.
Каплун присутствовал при сборах отряда во дворе милиции, но по его слезящимся глазам и постоянному чиханию Берегов определил, что тот сильно болен и не сможет быть с отрядом, хотя по заведённым правилам он должен присутствовать лично при всех операциях.
«И правильно, - подумал Берегов, - ещё своим чихом всех демаскирует».
Когда разобрали оружие, выданное из милицейских арсеналов, Бильчук во дворе отделения милиции, с пулемётом Дегтярева на плече, в кубанке, одетой так, чтобы красная лента была сзади, провёл краткий инструктаж построившемуся отряду истребителей.
- Поступили сведения, что Приступа находится у своего дядьки на хуторе возле Зелёного Кута, - усы Бельчука воинственно подрагивали, - отдан приказ задержать его или ликвидировать, если не удастся задержать. С ним могут быть его прихвостни, с ними поступать точно также. Когда подступим к хутору, не шуметь и не высовываться. Потап, ты будешь за медбрата, возьми в кабине сумку с бинтами, жгутами и прочим, - обратился он к одному из комсомольцев, - в боестолкновении не участвуй! В случае чего, будешь помогать раненым. И всем выполнять мои команды! Ясно?
- Ясно, - ответил один из комсомольцев, - а если …
- Все вопросы ко мне в машине, - перебил его начальник милиции, - не будем терять время.
- У Вас дополнения будут – обратился он к Каплуну, но тот молча махнул рукой.
- По машинам! – скомандовал Бильчук.
И хоть машин было всего одна, все правильно поняли приказ и стали грузится в кузов.
Бильчук тоже залез в кузов и продолжал инструктировать, в основном комсомольцев. Молодые ребята, повзрослевшие уже после войны, относились к операции как к большому развлечению. Они вертели оружие как цацки[28], смеялись и задавали бестолковые вопросы.
- «Да, воинство ещё то, - думал про себя Берегов, - похоже, только милиция здесь серьёзные бойцы».
Но Бильчук был опытный партизанский командир. Он приказал машине остановиться километра за два до хутора и повёл отряд не по лесной дороге, а чащей параллельно дороге в метрах 5-10. При этом один из его милиционеров, дозорный, шёл впереди метрах в тридцати от остальных, за ним гуськом остальные.
И вот они дошли до опушки. Обычная хата под соломенной крышей, два сарая, гумно во дворе, узкий и длинный огород вдоль дома и поле за огородом. Между одной из стен хаты и кольями, идущими от крыши до земли, видны были остатки кукурузных стеблей, которыми кормят скотину зимой, и которые одновременно зимой служат утеплением хаты. За хатой виднелся «журавль» колодца, куры и привязанная за кол коза.
- Так, Берегов, - оторвался от бинокля Бильчук, - сходи глянь, хто есть в хате.
- Иди сам, - Берегова раздражала такая простота операции, - или пусть идёт твой милиционер. Вы за это зарплату получаете!
- Ты шо, это же приказ! - Бельчук аж покраснел от гнева, - приказ в боевых условиях!
- Эх ты, - Берегов зашептал на повышенных тонах, - хочешь, чтобы меня убили? А без меня сахарный завод может встать! Ты операцию не продумал. Если Приступа там, то он просто застрелит того, кто идёт к хате, если увидит вооружённого человека. Я предлагаю план.
- Ну! – краска не спадала с лица Бельчука, - говори, шо за план?
- Пусть ребята изобразят землемеров. Один с землемерным циркулем, а другой с папкой пойдут медленно полем мимо хаты, метрах в двухстах от неё. Они насторожат и отвлекут внимание тех, кто в доме, но те стрелять не будут, пока не убедятся, что они не землемеры. А хлопцы с циркулем пусть на хату не смотрят, а как бы разговаривают между собой.
- А где я тебе возьму этот циркуль?
- Да он лежит в кузове нашей машины, вот почему мне в голову пришла эта комбинация. И грязная папка там же.
- Так точно, - заметил один из милиционеров, - вчера ездили, нарезали участки для огородов работникам милиции и прокуратуры.
- Я зайду со стороны колодца, - продолжал комбинировать Берегов, - и, если будет тихо, быстро добегу до входной двери. Ты с пулемётом переместись вправо, что бы были видны окна на поле и на огород, если Приступа будет бежать, то скорей всего через окна. Твоя милиция пойдёт со мной и из лесочка будет меня подстраховывать и будет следить за окнами, смотрящими на лес. А комсомольцы пусть палят по твоей команде куда надо. И дай мне пистолет, винтовка мне только помешает.
- Ишь ты, прыткий какой, - Бильчук колебался с минуту, но потом согласился с предложенным планом, остыл, дал Берегову пистолет и приказал одному из комсомольцев идти к машине и взять землемерный циркуль.
- Пока он ходит, мы с твоими милиционерами зайдём со стороны леса к сараям, - продолжал комбинировать Берегов, - и как только увидим, что идут по полю твои «землемеры», начнём выдвигаться к хате.
Так и порешили, Бильчук дал команду милиционерам идти с Береговым и страховать его.
Где-то через час, из лесу вышли двое, один нёс на плече землемерный циркуль, второй нёс под мышкой папку. К хате они не подходили, а шли полем, в отдалении от хаты.
Вначале Берегов и милиционеры подкрались к сараям и основательно их осмотрели. Кроме коровы, двух кабанов и кур никого в сараях не было.
Потом Берегов пополз к колодцу так, чтобы тот загораживал его от хаты. Он выглянул из-за колодца, возле дома никого не было. Он приготовился и уже готов был рвануть до входной двери, когда вдруг заблеяла коза.
- «Тьфу! - вздрогнул, а потом выдохнул Берегов, - чёртова коза блеет почти человеческим голосом, прямо вогнала душу в пятки».
Он ещё несколько раз вдохнул и рванулся к входной двери. Тихо. Он осторожно повернул затвор двери, дверь чуть заскрипела и открылась. Берегову показалось, что скрип двери такой же громкий, как звук от трения корпуса корабля о бетонный причал. Берегов проскользнул в сени.
В хате слышна была какая-то возня. По трубе на крыше Берегов определил, что печка слева от входа в горницу. Он взвёл курок пистолета, рывком рванул дверь, буквально впрыгнул в дверной проём и проскользнул влево за печку, держа перед собой пистолет.
В горнице была одна старуха, она сидела за столом и что-то переливала в глиняный горшок, одновременно бормотала толи песню, толи что-то приговаривала.
От неожиданности и страха она опрокинула горшок и из него потекла какая-то жидкость. Она вытаращила глаза и с криком «Рятуйтэ![29]» выбежала во двор. Берегов осмотрел вторую комнату, занавешенную каким-то материалом спальню. Никого в хате не было.
Через минуту в доме был весь истребительный отряд. Привели и старуху.
- Осмотрите ещё раз сараи, - Берегов обратился к Бильчуку, а сам сел на лавку и снял кепку, увидев в углу образа икон, - может, там что-нибудь найдёте.
- Потыкайте сено в сараях, - приказал Бильчук хлопцам-истребкам, - может, кто в сене прячется или может там оружие есть.
Истребители, разделившись на две группы, во главе с милиционерами вывалилась на улицу и пошли к сараям. Бильчук поставил свой пулемёт на стол и стал допрашивать женщину.
Та оказалась не только полуглухой, но ещё и изображала бестолковость. На вопросы о Приступе, отвечала, что её чоловик[30] пошёл в Зелёный Кут за солью и за маленькими утятами к куму. И больше она никого не видела и ничего не знает.
Когда Бильчук стал детально спрашивать про племянника её мужа, то старуха опять говорила только про своего мужа, а про племянника мужа она ничего не знает и давно того не видела.
По её бегающим глазам Берегов понял, что она лукавит и толку от неё никакого не будет, хоть приставляй к её голове пистолет.
Ему захотелось пить после всех своих треволнений. Он встал и пошёл во двор к колодцу, в сенях споткнулся о какие-то мешки и чуть не упал на жбан, покрытый какой-то дерюгой. Дерюга сползла, и он явственно учуял запах какой-то кислятины. Он принюхался и понял, что в жбане брага для самогона. Он поискал глазами и нашёл черпак. Пил долго и с удовольствием. Попив, вышел из хаты и присел возле колодца.
Берегов захмелел, но внутреннее напряжение как рукой сняло.
Дело шло к вечеру. Бойцы истребительного отряда облазили всё что можно на хуторе и присели рядом с Береговым у колодца.
- Тьфу ты, дурна баба! – из двери вывалился Бильчук со своим пулемётом в руках, - ничего от неё не добьёшься. «Ничого нэ знаю, спытай мого чоловика», – передразнил он старуху.
Начальник милиции был явно расстроен, вся операция оказалась безрезультатной.
- Что будем делать, - обратился он к Берегову, признав то, что у Берегова теперь наработан кое-какой авторитет. – Может, подождём дядьку Приступы, попытаем его?
- Ничего мы здесь не нашли, поэтому он тебе расскажет то же, что и старуха, если конечно он придёт, а то может, останется гостить у кума, у того тоже брага есть - ответил Берегов расслабленным голосом.
Бильчук внимательно посмотрел на него, принюхался и как бывалый борец с самогоноварением всё понял. Ни слова не говоря, пошёл опять в дом, а через пару минут вышел, вытирая усы. Присел рядом с Береговым и закурил. Как и у Берегова, у него после всех тревог началось успокоение. Так они сидели минут пять.
- Ладно хлопци, пидэмо до машины, - Бильчук встал, перебросил через плечо пулемёт и отдал команду, - идём назад, как шли сюда. Калюжный, идёшь первый, потом я и через три метра друг от друга остальные. Вперед!
Один из милиционеров, взяв наизготовку автомат, пошёл вперед, за ним гуськом остальные.
Когда все залезли в кузов машины, Берегов, которого внезапно осенила мысль, обратился к Бильчуку:
- Слушай, давай заедем в Старо-Константинов, этой зимой у нас на заводе был тамошний директор пивзавода и приглашал меня заезжать попить пива, сколько влезет. Я вообще-то пиво не пью, но день сегодня прошёл в беготне и переживаниях, все мы попотели изрядно, и я бы попил пива, да и хлопцы, наверное, тоже.
- А за шо это он тебя так любит? – невольно вырвалось у Бильчука.
- Да я там, в 46 году восстанавливал котельную, немцы её взорвали - одна пыль осталась и металлолом. И трубу взорвали, да так умело, что она упала на здание цеха, проломила крышу и раскурочила оборудование. А моя бригада восстановила котельную в кратчайшие сроки, раньше, чем был восстановлен цех. Он даже выхлопотал для меня медаль за восстановление котельной и электростанции.
- Мы на задании, нам нельзя никакого пива, - как-то вяло возразил Бильчук, - приедем в Белилов, сдадите оружие, и пейте сколько хотите.
- В Белилове нет пивзавода, - настаивал Берегов, - да и все боевые дела мы закончили.
Истребители слышали их разговор и дружно закивали головами, а милиционеры даже выдавили из себя какие-то звуки одобрения.
Под напором общественного мнения Бильчук сдался:
- Ну добрэ, поихалы, но только по паре кружек и всё.
Водитель, повеселевший после услышанного разговора в кузове между Береговым и Бильчуком, не раздумывая, завёл мотор, и машина тронулась. На развилке водитель повернул не налево к Белилову, а направо к Старо-Константинову.
Машина не проехала и трёхсот метров от развилки, как вслед ей ударила пулемётная очередь, но из-за дальности никого не зацепила. Водитель дал газу и ещё через двести метров остановился.
Без всякой команды весь отряд высыпал из кузова машины и залёг в кювете.
- Приступа, сволочь! – констатировал Бильчук и, обернувшись к Берегову разозлился, - засаду устроил, а ты со своим пивом …
- Так я же спас отряд, - резонно возразил Берегов, - они, похоже, устроили засаду на белиловской дороге, а мы поехали в Старо-Константинов. Они быстро перетащили пулемёт на староконстантиновскую дорогу, но смогли только пальнуть нам вслед.
Милиционеры закивали в знак согласия с Береговым.
Бильчук немного успокоился и уже мирным тоном, как бы себя спросил:
- Ну шо будем делать?
- В надвигающихся сумерках и в лесу ты их не найдёшь, да они уже драпанули подальше отсюда, - заметил Берегов, - предлагаю всё-таки ехать на пивзавод, а оттуда полевой дорогой в Белилов.
Глянув на своих бойцов, Бильчук устало махнул рукой:
- Поихалы! Всякому чёрту назло!
Директор пивзавода слово сдержал. Две молочные фляги с пивом и несколько алюминиевых кружек пополнили вооружение истребительного отряда и в Белилов все ехали, попивая пиво, с настроением как будто они взяли Берлин.
Остановившись помочится в кювете, все бойцы галдели и смеялись, а Бильчук, застегивая ширинку своих роскошных синих галифе, говорил Берегову на смешанном русско-украинском языке:
- Ты нэ поганый хлопець, Михайло, ось повоюешь у меня и будешь истребком хоть куда. Тоби щэ трэба навчытыся дисциплины, но мы тэбэ навчим.
Машина покатила дальше по полевой дороге к Красилову. Весенняя украинская ночь была пахучей и ласковой, ветра почти не было и казалось, что покой и мир расстелился над всею украинскою землёю.
На Берегова навалилось умиротворённое блаженство, но ненадолго. Он подумал о том, что третья поездка для него в машине может быть последней, и ему вспомнился ледокол «Мудьюг», на котором он плавал до войны, и ледяные поля Арктики, где на десятки километров вокруг видно всё, и никакой чёртов пулемётчик не подберется к борту судна и не пальнет из засады.
***
Прошла неделя и его вызвал в милицейский участок Каплун. В своём скромном кабинете, по стенкам которого висели портреты Ленина и Сталина, предложил закурить из своего портсигара и усадил за стол.
- Михаил Николаевич, - он заговорил, не поднимая головы от какой-то папки, - Вы опытный специалист по дизелям электростанций. А у нас в Красилове строится важный государственный объект – компрессорная станция газопровода «Дашава-Киев». По этому газопроводу природный газ должен пойти в столицу Украины. Объект очень важный. Это второй такой газопровод в стране после газопровода «Саратов-Москва». Наше руководство в Хмельницке считает Вас проверенным человеком и опытным механиком, и рекомендует направить Вас на работу на этот объект.
Берегов переваривал информацию. Сахарный завод был как дом родной, и он знал назубок всю заводскую механическую и энергетическую части. Знал всех работников завода, и в коллективе завода пользовался авторитетом. Директор относился к нему как к младшему брату, жена Берегова и супруга директора завода были близкие подруги, и они семьями не раз вместе встречали праздники. Да и ремонт заводской электростанции не закончен. А тут какая-то компрессорная станция, чёрт те знает, что!
- На кой чёрт мне эта компрессорная станция! – невольно вырвалось у Берегова.
- Вы не поняли товарищ Берегов, - тон Каплуна стал жёстким и ещё более официальным, - я ещё раз повторю, этот газопровод – объект стратегически важный для всей страны. Самому товарищу Сталину регулярно докладывают о ходе строительства газопровода. Для вас будет правильно, поучаствовать в этом деле. У вас хорошие характеристики, и мы думаем, что вы преданы советской власти.
Берегов молчал, организация, куда его вызвали, была такой, где пробовать возражать было небезопасно. Каплун понял молчание Берегова, как согласие.
- Начальник райуправления газопровода Романовский Казимир Болеславович, наш человек, - Каплун поднял голову от папки, где, похоже, была вся необходимая информация, - воевал в Войске Польском, замкомандира полка по политчасти, получил тяжёлое ранение, списан в запас. Семья его на Волыни погибла от ...
Тут Каплун внезапно замолчал, понял, что сказал лишнее[31], и через паузу закончил:
- Работал у нас и вот сейчас назначен начальником на это объект.
- «Их человек, - мелькнуло в голове у Берегова, - а раз так, похоже, объект очень серьёзный».
- Прошу Вас прибыть к нему сегодня в 16.00, место легко найти, это там, где начинается дорога от местечка до железнодорожной станции, по бокам дороги аллея с вековыми липами. Там строят двухэтажный кирпичный клуб, возле дороги на железнодорожную станцию. Временный кабинет Романовского в клубе на построенном первом этаже. Донату Аминадавовичу я перезвоню, он будет в курсе. С собой захватите паспорт для удостоверения личности.
Каплун помолчал немного и спросил:
- Вам всё ясно?
- Ясно, - ответил помрачневший Берегов.
- Вы свободны, желаю успехов, - сверкнул лупастыми глазами Каплун, делая вид, что не замечает недовольства Берегова.
Берегов вышел из кабинета в плохом настроении, недовольный и Каплуном и всем тем, что его ожидало, но впоследствии пожалел, что они так расстались. Ведь Каплун, как потом оказалось, был козырным королём в его судьбе.
Через месяц Каплун погиб, пытаясь взять живым Приступу в доме, где тот укрывался, очередь из знакомого Берегову пулемёта буквально нашпиговала его живот свинцом, и последнее, что он успел сделать умирая, это разрядить обойму своего пистолета в Приступу.
***
Войдя в строящийся клуб, Берегов увидел нескольких рабочих, монтирующих систему отопления, и невысокого крепыша в модном тогда полувоенном френче. Крепыш осведомился, кто он такой и представился:
- Белоцерковский Михаил Зиновьевич, заведующий клубом. Вы к товарищу Романовскому?
На утвердительный кивок Берегова, Белоцерковский деликатно попросил у Берегова паспорт, посмотрел его и проводил Берегова до одной из дверей.
- К Вам товарищ Берегов, - открыв дверь, сказал Белоцерковский, не заходя в кабинет и пропуская Берегова.
Казимир Болеславович Романовский, начальник районного управления магистрального газопровода, оказался высоким человеком с небольшим шрамом на левой половине лица, с безукоризненной выправкой и манерами аристократа. Он был очень аккуратно одет, рубаха с галстуком, рыжеватая кожаная куртка и начищенные до блеска ботинки.
Берегов представился.
- Меня предупредили о Вашем приходе, прошу, садитесь, - Романовский сел сам, умудряясь даже сидя сохранять прямую спину, и указал на стул Берегову, - прошу предъявить паспорт. Это необходимая формальность.
Берегов хотел заметить, что уже предъявлял паспорт, но молча протянул паспорт хозяину кабинета.
Говорил Романовский на чистом русском языке и в обычных условиях Берегов принял бы его за преподавателя русского языка. Посмотрев внимательно паспорт, Романовский откинулся на спинку стула и заговорил:
- Я знаком с вашим личным делом. В 1937 году Вы закончили архангельский индустриальный техникум, выпускающий специалистов для флота, три года плавали на ледоколе судовым энергомехаником, в войну восстанавливали объекты пищевой промышленности, в частности, котельные и электростанции предприятий отрасли. Так?
- Да.
- За восстановление объектов на Украине и в Молдавии награждены орденом «Труженик тыла» и ещё двумя медалями. Так?
- Да.
- И ещё то, что для нас очень важно. Вас характеризуют как опытного специалиста по мощным дизелям. У нас на газопроводе оборудование очень похоже на дизели. Это газовые двигатели-компрессоры «Купер-Бессемер», поставленные по ленд-лизу из Америки. Со временем, начальник строящегося цеха Чугунов введёт Вас в курс всех технических особенностей оборудования.
- Ваша должность будет называться сменный инженер-диспетчер, в Вашем подчинении будут шесть машинистов на шесть газоперекачивающих агрегатов и один старший машинист. В сутках три смены по 8 часов, вы будете сменяться с тремя другими сменами по скользящему графику.
- Хочу Вам сообщить, - Романовский внимательно смотрел на Берегова, пытаясь увидеть его реакцию, - что если Вы оправдаете характеристики, данные Вам на объектах, которые Вы восстанавливали, а я созванивался с руководителями этих предприятий в Хмельницкой области, то через несколько месяцев мы готовы назначить Вас начальником электростанции. Там привод генераторов такой же, как газовые двигатели, которые качают газ. Электростанция снабжает электричеством не только КС, но и жилой поселок газовиков, и даже, в аварийной ситуации, важные объекты в Белилове.
Предубеждённость Берегова потихоньку начала проходить, как специалист всё то, что ему рассказывал Романовский, стало для него интересно.
- Ну и о тылах, - Романовский встал, подошёл к окну, не теряя выправки, и жестом пригласил Берегова, - вон за клубом залит фундамент под школу-восьмилетку. Это будет русскоязычная школа, почти весь персонал у нас русские, а русские потому, что промышленности на Подоле и в Галиции практически нет, пришлось набирать специалистов в Донбассе и из России.
- Здесь от клуба пойдёт улица с одноэтажными двухквартирными домами и кирпичными сараями в каждом дворе, вон там, где середина улицы, будет строиться детский садик, - продолжал Романовский, указывая на дорогу со штабелями кирпича вдоль неё. – А вон там ниже через ручей будет ещё одна улица нашего посёлка газовиков. Там же будет и Ваши полдома. Дома у нас с газом на кухне, отоплением и горячей водой на газе. В домах будет централизованная канализация бытовых стоков.
Романовский, прихрамывая, но с неизменно прямой спиной, вернулся к столу и продолжил:
- Зарплата сменного инженера не меньше Вашей зарплаты на сахарном заводе, а зарплата начальника электростанции существенно выше.
Берегов был впечатлён такой основательностью системы, куда его пригласили, а вернее, направили работать. Плохое предчувствие куда-то ушло, и у него проснулся всё возрастающий интерес.
- Приходите завтра утром, оформим Вас на работу, - Романовский встал из-за стола для прощального рукопожатия. И подойдя к Берегову, добавил: - Работа у нас очень ответственная и практически круглосуточная, поэтому я буду просить МГБ и милицию освободить Вас от участия в истребительном отряде.
На эту информацию Берегов даже не среагировал, он всерьёз заинтересовался новым для него производством.
- Казимир Болеславович, - поддался он внезапному порыву, - а можно мне прямо сейчас сходить на компрессорную станцию, посмотреть оборудование и поговорить со специалистами.
Романовский и глазом не моргнул от такой прыти потенциального работника, похоже, ему это даже понравилось. Он пристально посмотрел на Берегова, и взглянул на часы:
- Можно. До компрессорной станции отсюда три километра, за полчаса дойдёте. Предъявите паспорт на проходной, а я предупрежу охрану и Чугунова, там идёт монтаж оборудования, и Чугунов раньше 20.00. домой не уходит.
- До свидания, Казимир Болеславович, - Берегова даже потянуло взять под козырек, как в молодости перед капитаном или старпомом.
После рукопожатия Берегов пошёл к двери, а Романовский смотрел ему вслед, не теряя выправки, хотя как всегда по вечерам стала ныть покалеченная нога, и только разгладившийся лоб, свидетельствовал, что разговором с Береговым он остался доволен.
Как и говорил Романовский, через полчаса Берегов был на проходной компрессорной станции. Территория станции была обнесена забором высотой в полтора человеческих роста, с натянутой колючей проволокой.
На проходной был не сторож, а часовой с винтовкой, плоским штыком в ножнах и патронташем на поясе. Это действительно был часовой, а не сторож как на сахарном заводе и не милиционер, похоже это был боец войск МГБ.
Второй часовой вышел из подсобки при проходной, внимательно рассмотрел паспорт и самого Берегова и проводил Берегова в большое и высокое, размером в два этажа, здание. Внутри здания второго этажа не было, а на фундаментах стояли газовые двигатели, высотой почти три метра с обвязкой из труб разного диаметра.
Они подошли к худому молодому человеку, но с проседью на висках, и Берегов был представлен Чугунову.
Чугунов был занят, встретил Берегова холодно и попросил его постоять на месте, а сам продолжал разговаривать с двумя мужчинами, как потом выяснилось, шеф-инженером и бригадиром наладчиков.
Минут через десять совещание закончилось, и Чугунов стал знакомить Берегова с оборудованием. По задаваемым Береговым вопросам Чугунов понял, что тот опытный механик, немного оттаял и поделился с Береговым о трудностях в наладке газомоторных компрессоров из-за скверно переведённой американцами технической документации и малым опытом нашего наладочного персонала. Как пример, сослался на то, что переводчик «холостой шкив», перевел как «неженатый шкив».
Они посмеялись и у них установились нормальные отношения. Со станции уходили вместе. Идя к проходной, Берегов обратил внимание на человека, который стоял на градирне[32].
- Тоже часовой, - подсказал Берегову Чугунов, - объект пожаровзрывоопасный, в Тернополе бандеровцы пытались тамошние газопровод и компрессорную станцию взорвать. Так что у нас тут всё строго!
Уже поздно вечером Берегов вернулся домой, в небольшую двухкомнатную пристройку при аптеке, полагавшейся его жене Елене как заведующей аптекой. На молчаливый вопрос жены рассказал ей всё и о Романовском, и о компрессорной станции, и о строящемся посёлке.
- Не знаю Миша, решай сам, - Лена кормила их двухгодовалого сына Юру, - я же тебя знаю, где бы ты ни работал, всегда домой приходишь поздно. Но вот полдома с газом, горячей водой и ванной, это здорово!
И она невольно посмотрела на печку-голландку[33] вокруг которой на метр в диаметре въелась в пол угольная и шлаковая пыль.
- Ладно, Лена, - Берегов помыл руки и сел к столу, где уже стояла тарелка с борщом, бутерброды со смальцем и молодым зелёным луком, - поживем, увидим. Завтра пойду устраиваться на компрессорную станцию. Честно скажу, оборудование меня там впечатлило. Ну а если не заладится на компрессорной станции, думаю, Донат Аминадаво-ва-вич по старой дружбе возьмёт назад.
Он и не подозревал, что с завтрашнего дня вся его трудовая жизнь навсегда будет связана с магистральными газопроводами и людьми трассы, и не только он, но и его Юрка и другие потомки пойдут по этой, производственной дороге.
Человек предполагает, а Господь располагает!
[1] Написание украинских слов дано русским алфавитом, а слова украинских песен даны украинским алфавитом.
[2] Бажаю (укр.) – желаю.
[3] Снидаты (укр.) – завтракать.
[4] Полуторка – советский грузовой автомобиль ГАЗ-АА грузоподъёмностью 1.5 тонны.
[5] Шлях (укр.) – дорога, тракт.
[6] Студебеккер – грузовой автомобиль, поставлявшийся в СССР по ленд-лизу из США.
[7] Взуття, одяг (укр.) – обувь, одежда.
[8] Свитка – теплая расшитая безрукавка, в России называемая душегрейка.
[9] Брыль – широкополая соломенная шляпа кустарного изготовления.
[10] Горилка (укр.) – водка.
[11] Униаты – церковь на Украине подчиняющаяся Папе Римскому, но с литургией на церковнославянском языке.
[12] Як завжды (укр.) – как всегда
[13] Прозвище русских на Украине в те времена.
[14] МГБ – министерство государственной безопасности.
[15] Концы (сленг) – обрезки нитей и тканей в прядильных цехах и в производстве тканей, используемые для обтирки промасленных узлов и механизмов.
[16] «Шмайсер» - марка немецкого пистолета-пулемета.
[17] Виллис – американский легковой армейский автомобиль, поставлявшийся в СССР по ленд-лизу из США.
[18] Селюк – на Украине ироничное прозвище сельских жителей (в русском языке аналог – деревенщина).
[19] БЧ – сокращенное от «боевая часть».
[20] Истребительные отряды – иррегулярные военизированные формирования, формально на добровольной основе, из преданных советской власти людей для борьбы с бандеровским движением на Украине после Отечественной войны.
[21] Цибуля (укр.) – лук.
[22] Карбованець – так именовали рубли на Украине в царский и советский периоды.
[23] Мабуть (укр.) – наверное.
[24] Истребки (сленг) – бойцы истребительных отрядов.
[25] Жупан – теплое полупальто без воротника, как правило синего цвета.
[26] Западещина (сленг) или Галичина – Львовская, Ровенская и Ивано-Франковская области Правобережной Украины.
[27] Тогда министр МГБ СССР.
[28] Цацки (сленг) – игрушки.
[29] Рятуйте (укр.) – спасите.
[30] Чоловик – в украинском языке имеет два смысла: мужчина и муж.
[31] Массовые убийства поляков на Волыни (т.н. Волынская резня) отрядами бандеровцев тщательно замалчивалась органами власти в Советском Союзе, чтобы не разжигать межнациональную рознь между поляками и украинцами.
[32] Градирня – высокое сооружение для охлаждения циркуляционной воды, которая в свою очередь охлаждает газомотокомпрессоры.
[33] Голландка (сленг) – цилиндрическая печь, вмурованная в стены так, что-бы отапливать две-три комнаты.
- Просмотров: 1079