А.В. Родионов Земскому клубу об образе будущего

Доклад Анатолия Родионова «Образ будущего» 3 ноября 2017 года выслушал Земский клуб. Текст ниже. Видео 19 минут.

 На ту же тему сделал доклад Д.В. Чернышевский. Дмитрий Викторович говорил о социальных и политических последствиях роботизации, продвижения к созданию искусственного интеллекта, в том числе связанных с образом «коммунизма» в создании советских людей во второй половине прошлого века.

Выступили в прениях:

Макаров Сергей Васильевич говорил об организационных вопросах подготовки дискуссий и своём отношении к обсуждаемой теме.

Никитин А.Д., текст выступления приведён ниже (видеозаписи нет по техническим причинам): https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1468-aleksandr-nikitin-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Тереножкин А.В., видео 6 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1469-aleksej-terenozhkin-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Кудряшов В.Б., видео 6 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1470-vladimir-kudryashov-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Калашников М.В., видео 12 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1471-mikhail-kalashnikov-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Феллер В.В., видео 6 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1472-viktor-feller-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Сухарев И.Г., видео 5 минут и текст: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1473-igor-sukharev-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Чернышов Ю.Л., видео 6 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1474-yurij-chernyshov-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

Санатин В.П., видео 7 минут: https://zemob.ru/index.php/rus-proekt/zemskij-klub-2017/1475-vladimir-sanatin-zemskomu-klubu-ob-obraze-budushchego

«Образ будущего». Доклад Родионова А.В., кандидата исторических наук, Земскому клубу 3 ноября 2017 года

 При всей известной условной зависимости от наших субъективных «хотелок» и притязаний, образ будущего России XXI века всё же весьма далёк от тождественности им. Этот образ не выводится даже из нагнетаемых в современном обществе коллективных, массовых ожиданий грядущей технологической революции. Ожиданий новейшего технологического уклада (с роботизацией производства, искусственным интеллектом и обнулением роли денег в общественных отношениях), призванного сделать недействительными нынешние многочисленные российские проблемы.

Образ будущего России, на мой взгляд, определяется в первую очередь разворачивающейся на наших глазах борьбой нашей страны за существование, за сохранение своей уникальности в нынешнем предельно глобализированном и кардинально меняющемся мире.

Исход этой борьбы не предрешён. Её результатом может стать как новое укрепление историко-политической субъектности России, так и распад нашей страны в качестве самостоятельного цивилизационного пространства. И результат зависит, прежде всего, от общего состояния российской государственности. А оно, в свою очередь, определяется не только средствами активной внешней политики российского государства, но и органичностью самой российской государственности, непротиворечивостью модели её внутреннего устройства.

Государственность как таковая возникает и воспроизводится на определённой территории как упорядоченная форма экзистенциальных отношений в неизменном («железном») треугольнике субъектов историко-политического взаимодействия. В треугольнике взаимозависимых отношений между людьми, обществом  и властью.

Не существует единого типа или же эталонного образца государственности, поскольку слишком многое определяется историческим фактором (местом, временем, моментом, условиями и обстоятельствами) её возникновения и воспроизводства.

Российский тип государственности характеризуется глубоко укоренённым своеобразием. Относительно позднее – сравнительно с развитыми государствами Европы – становление государственности России определило особый порядок задач и важнейшие приоритеты взаимодействия в треугольнике «власть – общество – личность». Неизбывный фактор вынужденного и недружественного внешнего общения (как с западными, так и с восточными соседями), жёсткая необходимость самообороны и постоянного самоутверждения в мире, живущем по «не нашим», малопонятным и неудобным для нас законам, правилам и понятиям, коренным образом повлияли на характер российской государственности. Её абсолютными ценностными приоритетами стали безопасность и самоутверждение ради элементарного самосохранения индивидуальности и субъектности России.

Но всякая индивидуальность сохраняет свой характер и значение лишь при условии способности к развитию. Как, в свою очередь, и подлинное, органическое развитие (не простое подражание!), прежде всего, индивидуально.

Между тем, именно развитие стало ахиллесовой пятой российского типа государственности. Важнейшие ценности обеспечения свобод, возможностей и прав личности, личных благ и их гарантий объективно оказались на периферии внимания российского типа государственности. В силу этого периодически и неизбежно обострялись разрывы в конкурентной борьбе с родственной, но недружественной европейской формой государственности и цивилизации. Острая потребность в ликвидации этих опасных для России разрывов и в новых цивилизационных шагах создавало кризис её государственности.

В таких ситуациях ответ на исторические вызовы для российского типа государственности также оказывался практически вынужденным. Отечественный исторический опыт XVII века и петровского времени наглядно показывает, как складывалась весьма специфичная модель общественного развития через раскол. Развитие России осуществлялось через раскол, через острый разрыв прежних, устоявшихся отношений в треугольнике «власть – общество – личность», и затем всеобщую мобилизацию («всем миром») вокруг актуальных задач.

Эти специфически российские принципы, способы и методы ответа на исторические вызовы, раз за разом повторяясь и результируясь, создали особую и достаточно самостоятельную цивилизационную матрицу.

Внутренний порядок отношений между властью, обществом и личностью в этой цивилизационной матрице весьма специфичный. Роль власти в этой системе отношений настолько велика, что большинство населения просто привычно отождествляет власть и государство. Поэтому российское государство – в отличие от государства англо-саксонского, никогда и не было продуктом так называемого «общественного договора». Власть здесь – первая после Бога. Люди здесь – не столько граждане, сколько подданные. Они не любят власть, сторонятся и по возможности обманывают её. Хотя, по большому счёту, постоянно нуждаются в ней. Общество же здесь – и есть просто более или менее упорядоченная форма этих крайне непростых отношений власти и личности. Его (общества) собственная субъектность и полномочия жёстко очерчена границами нравственности и морали.

Такая цивилизационная матрица обладает своими достоинствами и недостатками. Она способна к впечатляющим достижениям исторической значимости и мирового цивилизационного уровня. Вместе с тем, её внутренний порядок нередко навевает образы общежития и даже армейской казармы. А это вынуждает её всякий раз заново доказывать свою состоятельность и самостоятельность. Доказывать как европейцам, так и собственному обывателю, для которого отечественная цивилизационная матрица стеснительна, неудобна, а то и вовсе непригодна для уютной частной жизни.

1991 – 93 годы положили начало хорошо организованной попытке части «европейских россиян» решительно «выпрыгнуть» из российской цивилизационной матрицы. Роль главного агента масштабных цивилизационных преобразований взяла на себя государственная власть. Она монополизировала, замкнула на себя важнейшие функции личности и общества.  Производство общественных смыслов и «образ будущего» России фактически полностью перешло под контроль власти (чья власть – того и будущее!). Последние 30 лет власть достаточно скрытно, но весьма последовательно «лечит» историческую память россиян, пытается «вытравить» генетический код, генетическую программу народа. Она установила и реализует жёсткую монополию на критически важную для нормального функционирования общества и государственности  сферу общения и информации. Она всячески ограничивает возможность реальных общественных дискуссий, парализует развитие самосознания и самоорганизации российского общества. Искусно имитируя общественные институты, искажая их функции, власть по существу подменила их – собой. И полностью вышла из-под контроля общества. Посредством насаждения так называемых «современных», а по существу – культурно чуждых образовательных программ, власть успешно дезорганизует важнейший для самостоятельного развития страны социально-культурный институт российского образования. Она настойчиво и беззастенчиво принижает исторически сложившийся высокий социально-культурный статус российской науки.

В  плане социальной политики российская власть столь же безжалостна по отношению к традициям. После осуществления грабительской приватизации она в нарушение статьи 6-ой конституции РФ упрямо и беззастенчиво отказывается от своих социальных обязательств. Не снижая государственные налоги, она явочным порядком вводит неконституционные «поборы» в пользу отдельных ведомств и даже частных лиц. Более того, к нынешнему времени власть утратила или отдаёт на откуп частным структурам ряд специфически государственных функций (социального арбитража, социального «лифтирования» и даже легитимного насилия).

По существу, власть ныне выродилась в чрезмерно дорогой и громоздкий, неестественно раздутый и низкопрофессиональный «аппарат». В бездушный механизм, обслуживающий главным образом частные интересы бюрократически-олигархической верхушки общества.

Этот механизм ещё в состоянии контролировать личность и общество. Он ещё способен создавать ситуативное социальное большинство (86 против 14) и манипулировать им с помощью информационных, пропагандистских и статистических средств.

Но, крайне опасным результатом прогрессистских и цивилизаторских опытов этой власти стал основательный подрыв в глазах социокультурного большинства российского общества фундаментального цивилизационного института доверия к власти и государству как защитнику, наставнику и партнёру. Государство  в глазах народа утратило органический характер. Это даёт право говорить сегодня о системном кризисе современной российской государственности.

Как убедительно свидетельствует отечественный исторический опыт, при таком ослаблении внутренней когерентности в «железном треугольнике» резко возрастает значение фактора случайности. Для полного распада, самоликвидации государственности в таком случае может хватить одного толчка. Толчка либо изнутри, от конкурентного столкновения элитных групп, либо извне, от целевого воздействия «заклятых друзей».

Кризис нынешней формы российской государственности стал угрожающим для всей доморощенной политической элиты. Отсюда проистекают участившиеся в последнее время попытки предложить российскому обществу новые концепты государственности. К примеру, Греф с его концептом «3-го государства» как завуалированного «цифрового концлагеря». Или Ходорковский с его излюбленной идеей учреждения в России «федеративной парламентской республики», которая с изнанки оказывается спусковым механизмом развала единого цивилизационного пространства России.

Возможно ли в таких условиях возрождение России? Я полагаю, возможно. Для этого сохраняются довольно серьёзные предпосылки.

Традиционное, то есть генетически запрограммированное для российского общества и его граждан опасение худшего при развале даже не оправдывающего доверия государства позволяет и в нынешних условиях удерживать взаимоотношения в «треугольнике» на приемлемом уровне. Дополнительную предпосылку для позитивного «образа будущего» России создаёт традиционность и результативность внешнеполитического курса нынешнего президента. При всех издержках и сомнениях, в глазах общественного большинства это служит веским доказательством того, что «царь – настоящий». И, наконец, большую роль играет сохранение особой цивилизационной матрицы, позволяющей России оперировать в мировом сообществе в качестве самостоятельной силы. В конечном счёте, России есть что предложить мировому сообществу в современной ситуации кризиса миропорядка. Иными словами, опорная точка преодоления нынешнего кризиса государственности и возрождения России – в мировой миссии российской цивилизации.